Убийца продолжал держаться за верёвку, хотя поток и сносил его в сторону. Калам почувствовал, что его утягивают в глубину.
От холода немело всё тело. Уши заложило.
А потом его подтащили к себе два массивных кулака в кольчужных рукавицах — ещё ближе, лицом к лицу с широкой решёткой забрала на гигантском шлеме. В тёмном водовороте за ним блеснул прогнивший, звериный лик. Остатки кожи и плоти дрожали в потоке тонкими полосками. Зубы, лишённые губ…
И создание заговорило в голове Калама:
— Те двое ускользнули от меня… но тебя — не упущу. Я так голоден…
— Голоден? — ответил Калам. — Угощайся.
И вогнал оба длинных ножа в грудь мертвецу.
Громогласный рёв, кулаки взмыли вверх, отбрасывая Калама — сильней и быстрей, чем убийца вообще считал возможным. Только чудом ему удалось удержать рукояти ножей, не оставить их в глубине. Течение не успело захватить его, и Калам стрелой вылетел обратно через дыру в настиле — вместе с целым гейзером воды. Зацепился ногой за край, так что сорвало сапог. Убийца ударился о каменный потолок, остатки воздуха вышибло из лёгких, он упал.
Приземлился на самый край колодца, так что его чуть не смыло обратно в реку, но сумел распластаться, вцепился руками в пол и отполз от пролома. А потом лежал неподвижно, оглушённый, рядом со своим сапогом, пока не смог набрать в грудь холодного воздуха.
Калам услышал шаги на лестнице, затем в зал вломился Шнур и с трудом остановился прямо над убийцей. В одной руке сержант держал меч, а в другой факел. Солдат требовательно уставился на Калама.
— Что это был за шум? Что случилось? Где эти треклятые копья?..
Калам перевернулся на бок, заглянул за край пролома.
Бурный поток стал совершенно непрозрачным — от крови.
— Не сто́ит, — прохрипел убийца.
— Что не сто́ит? Глянь только на воду! Что не сто́ит?
— Не сто́ит… больше… отсюда пить…
Лишь долгое время спустя дрожь покинула его тело, уступив место бесчисленным болезненным последствиям столкновения с каменным потолком. Шнур ушёл, затем вернулся с другими солдатами Ашокского полка и Синн. Они принесли одеяла и ещё несколько факелов.
С некоторым трудом они вынули длинные ножи из рук Калама. Оказалось, что рукояти каким-то образом обожгли убийце ладони и подушечки пальцев.
— Холод, — пробормотал Эброн, — вот в чём причина. Это ледовый ожог. Как, говоришь, выглядела эта тварь?
Сгорбившийся под грудой одеял Калам поднял голову.
— Как тварь, которая давным-давно должна была умереть, маг. Скажи, как много ты знаешь про эту крепость — Б’ридис?
— Да, наверное, даже меньше твоего, — ответил Эброн. — Я ведь родом из Каракаранга. Здесь раньше был монастырь, да?
— Ага. Один из старейших культов, его давно уже не существует. — Взводный целитель присел на корточки рядом с убийцей и принялся накладывать ему на ладони обезболивающую мазь. Калам прислонился затылком к стене и вздохнул. — Слыхал о Безымянных?
Эброн фыркнул:
— Я же сказал, что я из Каракаранга! Таннойский культ вроде бы происходит по прямой линии от культа Безымянных. Духовидцы утверждают, что их силы, песни и всё такое развились из первичных структур, которые Безымянные использовали в своих обрядах. И этими структурами якобы расчерчен весь наш субконтинент, а сила их жива и поныне. Значит, ты думаешь, что этот монастырь принадлежал Безымянным? Ну да, как же иначе. Но они ведь не были демонами, правда?..
— Не были, но имели привычку демонов сковывать. Тот, что лежит в реке, наверное, очень недоволен последней встречей, но не настолько, как ты мог бы вообразить.
Эброн нахмурился, затем побледнел.
— Кровь… Если кто-то выпьет воду, в которой она растворилась…
Калам кивнул:
— Демон захватит душу такого человека… и разменяется с ним. Обретёт свободу.
— И не только человека! — прошипел Эброн. — Животные, птицы, даже насекомые! Что угодно сгодится!
— Нет, думаю, что потребуется носитель покрупнее, чем птичка или жучок. И когда демон вырвется…
— Он отправится искать тебя, — прошептал маг и резко обернулся к Шнуру. — Нужно убираться отсюда. Сейчас же! А ещё лучше…
— Ага, — прорычал Калам, — убраться от меня как можно дальше. Слушайте — Императрица прислала своего нового адъюнкта с армией. Будет битва, в Рараку. В этой армии почитай одни только новобранцы. Ей пригодится ваша рота, хоть она и потрёпанная…
— Выйдут из Арэна?
Калам кивнул:
— И скорее всего, уже выступили. Так что остаётся у вас где-то месяц… пока точно будете живы и не попадёте в передрягу.
— Управимся, — проскрежетал Шнур.
Калам покосился на Синн:
— Будь осторожна, девочка.
— Обещаю. И я буду по тебе скучать, Калам.
Убийца обратился к Шнуру:
— Оставьте мне мои припасы. Я здесь ещё немного передохну. Чтобы мы не встретились, я буду идти отсюда на запад, вдоль северного края Вихря… какое-то время. Рано или поздно попробую пробить Стену и выбраться в саму Рараку.
— Да ниспошлёт тебе Госпожа удачу, — откликнулся Шнур, затем взмахнул рукой. — Все остальные — выдвигаемся.
У самой лестницы сержант оглянулся на убийцу:
— Этот демон… как думаешь, он поймал капитана и лейтенанта?
— Нет. Он сам так сказал.
— Он с тобой говорил?
— Мысленно, да. Но разговор вышел короткий.
Шнур ухмыльнулся:
— Что-то мне подсказывает, у тебя со всеми разговор короткий.
В следующий миг Калам остался один. Его по-прежнему била крупная дрожь. К счастью, солдаты оставили пару факелов. Жалко, что демон-азал пропал. Нет, правда, жалко.
На закате убийца выскользнул наружу через узкую щель в скале — запасной выход из монастыря. И очень вовремя. Демон, может, уже освободился и начал на него охоту — в том облике, какой ему уготовила судьба. Так что ночка предстояла не особенно мирная.
В пыли на земле у щели можно было разглядеть следы поспешного бегства солдат. Калам заметил, что они направились на юг, опережая его не меньше чем на четыре колокола. Удовлетворённо кивнув, убийца забросил мешок за плечи и, обойдя уступ, в котором таилась крепость, зашагал на запад.
Некоторое время, пока ночь вступала в свои права, его сопровождали дикие бхок’аралы, оглашая окрестности своими печальными причитаниями. За мутной плёнкой пыли в небе проступили звёзды, приглушили естественное серебристое сияние пустыни до оттенка грязного железа. Калам двигался медленно, избегая возвышенностей, на которых его силуэт станет заметным на фоне неба. Убийца замер на месте, услышав с севера далёкий крик. Энкар’ал. Редкое создание, но отнюдь не сверхъестественное. Если только треклятый зверь не приземлился недавно, чтобы попить кровавой водицы. Бхок’аралы бросились врассыпную и скрылись из виду.
