— Но фалидов и ланидов…
Карса выпрямился:
— Больше не существует, Дэлум Торд.
— А имя Икария сохранилось в наших…
— Довольно! — рявкнул Карса. — Нет в этих словах никакого смысла!
— Как скажешь, Карса Орлонг.
Из сумрака показался Клык, теперь оба теблора разглядели в стене тёмную расселину.
Дэлум кивком указал в ту сторону:
— Там лежит тело резчика.
— Туда он, видно, и заполз, чтоб умереть, — презрительно ухмыльнулся Карса. — Вернёмся к Байроту. Здесь можно укрыть коней. Сами будем спать снаружи.
Оба воина повернулись и пошли к выходу из пещеры. Позади них Клык на миг задержался у пирамидки из камней. Солнце ушло с дальней стены, и пещеру окутали тени. Во мраке глаза пса блеснули.
Две ночи спустя воины сидели на конях и смотрели вниз, на долину сунидов. Увлечь за собой преследователей-ратидов не удалось, поскольку две последние деревни, которые встретились на пути уридов, оказались давно заброшены. Соседние тропы заросли, а дожди смыли угли очагов, так что остались лишь чёрные с багровой каймой пятна на земле.
А теперь по всей длине и ширине сунидской долины — ни огонька.
— Сбежали, — пробормотал Байрот.
— Но, — отозвался Дэлум, — не от нас, если окажется, что сунидские деревни такие же, как ратидские. Это давний исход.
Байрот проворчал:
— Куда же они ушли?
Пожав плечами, Карса ответил:
— Есть другие сунидские долины, к северу от этой. Дюжина, если не больше. И ещё несколько к югу. Может, случился раскол. Нам до этого мало дела, кроме того, что трофеев мы теперь не соберём до самого Серебряного озера.
Байрот повёл плечами:
— Предводитель, когда доберёмся до Серебряного озера, совершим набег под колесом или под солнцем? Раз эта долина пуста, можем разбить лагерь на ночь. Тропы здесь нам незнакомы, потому в темноте двигаться будем медленно.
— Верно говоришь, Байрот Гилд. Набег совершим при свете дня. Давайте же тогда спустимся в долину и подыщем себе место для ночлега.
Колесо звёзд повернулось на четверть круга, прежде чем воины-уриды добрались до дна долины и нашли подходящее место для лагеря. С помощью псов Дэлум добыл за время спуска полдюжины скальных зайцев, которых теперь свежевал и потрошил, пока Байрот разводил небольшой костёр.
Карса позаботился о конях, а затем присоединился к спутникам возле огня. В тишине они ждали, пока мясо прожарится. Сладковатый запах и шипение жира казались до странности непривычными после стольких трапез, когда еду приходилось есть сырой. Карса почувствовал, как по мышцам разливается вялость, и лишь тогда понял, как же устал.
Зайцы были готовы. Ели воины в молчании.
— Дэлум поведал, — проговорил Байрот, когда все доели, — о словах на стене пещеры.
Карса бросил на Дэлума недовольный взгляд.
— Дэлум Торд заговорил, когда не следовало. В пещере — бредни безумца, ничего более.
— Я обдумал их, — настаивал Байрот, — и верю, что в бреднях этих скрыта истина, Карса Орлонг.
— Глупая вера, Байрот Гилд.
— Не думаю, предводитель. Названия племён — я согласен с Дэлумом в том, что среди них есть названия наших племён. «Урад» слишком похоже на «урид», чтобы это была случайность, когда три иных названия сохранились в том же виде. Верно, с тех пор одно из племён было истреблено, но даже наши сказания поминают времена, когда племён было больше, чем теперь. А те два слова, которых ты не знал, Карса Орлонг, «великие деревни» и «жёлтая береста»…
— Не такие были слова!
— Верно, но лучше Дэлум не смог передать. Карса Орлонг, рука, что вырезала эти слова, была из времён изощрённых, из времён, когда язык теблоров был по крайней мере сложнее, чем ныне.
Карса сплюнул в огонь:
— Байрот Гилд, даже если это, как вы с Дэлумом говорите, правда, я должен спросить: в чём её ценность для нас теперь? Мол, мы — падший народ? Это не новое откровение. Все наши сказания говорят о миновавшей эпохе славы, когда сотни героев жили среди теблоров, таких героев, среди которых даже дед мой Пальк показался бы лишь ребёнком среди мужей…
Отблески костра заострили лицо Дэлума, когда он нахмурился и перебил:
— Не это тревожит меня, Карса Орлонг. Все сказания о славе и легенды о прошлом — они описывают век, мало отличный от нашего. Само собой, героев больше, подвиги величественней, но по сути — всё то же и так же, как мы живём и сейчас. Кажется даже, что вся цель этих сказаний — обучить тому, как следует вести себя, как жить правильно, если ты теблор.
Байрот кивнул:
— И резные слова на стене этой пещеры предлагают нам объяснение.
— Описание того, какими мы были бы, — добавил Дэлум. — Точнее, какими стали.
— Всё это не важно, — прорычал Карса.
— Мы были народом побеждённым, — продолжил Дэлум, будто и не слышал предводителя. — Числом нас осталась разбитая горстка. — Он поднял взгляд посмотреть поверх костра прямо в глаза Карсе. — Сколько наших братьев и сестёр, которых мы отдали Ликам в Скале, — сколько из них были ущербны в том или ином? Слишком много пальцев, рты без нёба, лица без глаз. То же мы видели среди своих псов и коней, предводитель. Ущерб, рождённый кровосмешением. Это правда. Старейшина из пещеры знал, что́ грозит нашему народу, потому создал законы, чтоб разделить нас, медленно очистить мутную кровь, — и его изгнали как предателя теблоров. Мы узрели там, в пещере, древнее преступление…
— Мы — павший народ, — проговорил Байрот и расхохотался.
Дэлум резко перевёл взгляд на него:
— Что ж в этом такого смешного, Байрот Гилд?
— Если нужно объяснять, Дэлум Торд, то и вовсе ничего смешного.
От смеха Байрота Карса похолодел.
— Оба вы не осознали истинного значения всего этого…
Байрот хмыкнул:
— Значения, которого, ты сам сказал, не существует, Карса Орлонг?
— У павших есть лишь одно призвание, — уверенно продолжил Карса, — восстать внове. Некогда теблоры были малочисленны, побеждены. Пусть так. Ныне нас много. И поражений с тех пор мы не знали. Кто из нижеземцев смеет ступать по нашим землям? Я говорю: пришла пора исполнить это призвание. Теблоры должны восстать вновь.
Байрот презрительно ухмыльнулся:
— А кто поведёт нас? Кто объединит племена? Хотел бы я знать.
— Стой, — пророкотал Дэлум, глаза его сверкнули. — В твоих словах, Байрот Гилд, я слышу ныне неподобающую зависть. При том, что мы трое уже совершили, при том, чего уже достиг наш предводитель, — скажи мне, Байрот Гилд, неужто тени героев прошлого по-прежнему покрывают нас с головой? Я говорю: нет. Карса Орлонг ныне шествует среди этих героев, а мы — идём с ним.
