– А вот боится! И вид даже самой крохотной мышки повергает ее в бегство.
– Мышки, – пораженно прошептала Леся. – Эта махина боится мышей?
– Всех подряд боится. За всю свою жизнь Клюшка не загрызла ни одной крысы, ни одного кролика, ни одной куропатки.
– Минуточку! – возмутилась Кира. – Но кроликов у нас она совершенно точно зарезала!
– Да, да! Всех наших кроликов!
– Кроме одного, которого уволокла в свою нору.
– Чтобы сожрать его там без помех! Тепленьким!
– Видел я этого кролика, – кивнул головой Михаил. – Думаю, что она спасла этого малыша.
– Спасла? От кого спасла?
– От его убийцы.
– Этого не может быть! Она и есть убийца! Кроликов и Светы!
– И еще на Олега напала!
– Говорю вам – это вранье. Вас ввели в заблуждение. Клюшка просто физически не способна на агрессию. Такой она была с рождения. Такой и осталась, когда подросла. Ее именно потому и выбраковали из партии крысоловов. И ее должны были уничтожить.
– А вы ее спасли?
– Спас, – признался Михаил. – Рука не поднялась пристрелить. Увел ее тайком. И вот прячу тут уже почти целый год.
– И зимой она тут живет?
– Вообще-то зимой и в другое время у нее есть свое логово. Ну, вы его, я думаю, видели, раз знаете про крольчонка.
– Да. Видели.
– Неподалеку от него Клюшка и попалась в капкан.
– Мой капкан! – сказал Кеша и тут же смутился: – Простите, но это моя работа.
– Я вас и не виню. Я ведь тоже не без греха. Понял, что в области появился профессиональный охотник. Да еще, не приведи бог, с охотничьей собакой явился, вот и замел следы за Клюшкой.
– Замел? Как это?
– Когда я нашел Клюшку в капкане, лапа у нее была совсем плоха. Мне пришлось везти ее сюда на машине. Но все равно я боялся, как бы охотничья собака нас не выследила.
– И что же вы сделали?
– Посыпал все ее следы специальным порошком. Он отбивает нюх у собак и прочих животных. Его мы также использовали в борьбе с крысами.
– Ах, вот оно что! – воскликнул Кеша. – Поэтому Мальме и стало плохо!
Кеша выглядел таким несчастным, что всем девушкам стало его жалко. Особенно Карине.
– А как долго действует этот порошок? – спросила она.
– Вы имеете в виду, безвреден ли он для вашей собаки?
– Да.
– Уверяю вас, абсолютно безвреден. Через несколько часов ваша собачка станет прежней. Простите меня еще раз.
– Ничего, – буркнул Кеша. – Я ведь сразу понял, что дело нечисто. Едва увидел нору вашей псины.
– Это я ей соорудил логово, – похвастался Михаил не без гордости. – Своими собственными руками. Правда, неплохо получилось?
И тут Киру внезапно осенило.
– Так вот почему дед Валя твердил, что нора Лесси – это дело рук человека! – воскликнула она.
– Ясное дело, моей лопаты. Клюшке там понравилось. Еду я приносил ей каждый день. А так как она пуглива донельзя, то и проблем никаких не возникало. Она сама от всех пряталась. И от людей, и от животных.
– И сколько, вы говорите, она у вас уже так живет?
– Почти год. Да, в сентябре будет ровно год.
– И все это время она ни разу не хулиганила?
– Говорю вам, она шарахается от собственной тени. В жизни добровольно не подойдет ни к одному живому существу. Даже во много раз меньше ее самой. А тем более к человеку.
В это время Клюшка начала подавать признаки жизни. У нее задергались лапы, и она начала поскуливать.
– Можете вколоть ей антидот, – сказал Михаил, с жалостью глядя на свою питомицу. – И сами убедитесь, что я вас не обманывал.
Кеша вопросительно посмотрел на женщин.
– Давай, – вздохнула Кира. – Посмотрим, что это за псина. Только будь готов к неожиданностям.
Кеша достал новую ампулу. И ловко всадил ее в шею Клюшки. Та дернулась. И через несколько секунд открыла еще затуманенные наркозом глаза и посмотрела по сторонам. Увидев, что вокруг нее множество незнакомых людей, она дернулась, поняла, что удрать не в силах, и горестно, почти по-человечески застонала.
– Тихо, тихо! – приговаривал Михаил. – Все хорошо, милая. Все свои.
Увидев Михаила, собака немного успокоилась. Затравленное выражение пропало с ее морды. Но на друзей она все равно поглядывала с большой опаской. И едва появилась возможность, постаралась переползти поближе к Михаилу.
– А дотронуться до нее можно?
– Пока она обездвижена, пользуйтесь случаем. Не сбежит.
Не без опаски, но Кеша все же протянул руку, чтобы дотронуться до жесткой шерсти на голове у собаки. И в самом деле, Клюшка прижала уши к голове и попыталась увернуться. Но попытки укусить или огрызнуться не сделала. Только жалобно скулила и старалась подползти поближе к Михаилу.
Зрелище было самое жалкое и одновременно чем-то трогательное. Эта собака оказалась лишней для всех на свете, кроме одного-единственного человека – Михаила. Других друзей у нее не было и появиться не могло. Во-первых, из-за ее уродства, а во-вторых, из-за врожденной прямо-таки патологической трусости.
– Но, возможно, собака способна на внезапные вспышки ярости, – с сильным сомнением в голосе произнесла Кира. – Совершенно немотивированные к тому же.
– Клюшка никогда не нападет на животное или на человека. Даже припертая к стенке будет скулить и ползать на брюхе. А уж когда есть возможность избежать такой встречи, она даже сомневаться не станет. Просто удерет подальше. Хотите эксперимент? – внезапно предложил Михаил.
– Какой?
– Нападите на нее!
– Что?
– Не бойтесь, для вас это абсолютно неопасно. Нападите! И вы увидите, что произойдет.
Кеша снова посмотрел на своих спутниц. Все-таки это он был укротителем. И это ему было адресовано предложение Михаила.
– Кеша, нет! – звонко воскликнула Карина. – Не надо! Вдруг она тебя покусает!
И Карина буквально повисла на Кеше. На лице ее читался неподдельный страх. Она умоляюще глядела на Кешу и твердила:
– Нет, не надо, Кеша. А как же я тогда буду без тебя?
Видя, что Кеша в руках Карины совершенно размяк и выпал из строя охотников, вперед шагнула Танька и угрожающе замахнулась на забившуюся в угол Клюшку. Та завизжала и попыталась прижаться к Михаилу. Но тот отодвинулся от трусихи.
– Ударьте ее!
– Прости меня, господи! – С этими словами Танька занесла руку как для удара. Клюшка открыла пасть, показав клыки, которые были способны вмиг перекусить кость. Карина завизжала и еще крепче вцепилась к Кешу, который рванул было на помощь Таньке. Но из страшной собачьей пасти исторгся жалобный вопль, после чего псина присела, а из-под нее по полу растеклась огромная лужа.
