Директор кладбища оказался милейшей души человеком. И совсем за небольшую плату согласился поверить рассказу подруг о поисках своих дорогих родственников, про которых они знают только то, что дедуля похоронен именно на этом кладбище. И к тому же совсем недавно.
– Ладно уж, – пробурчал директор, который только что практически на глазах у подруг выгодно перепродал кусок земли с отличным видом на реку.
Он так и выразился «с отличным видом на реку». Словно был не директором кладбища, где клиентам уже мало интересен вид из их могилы, а агентом по продаже загородной недвижимости.
В этом участке, помимо вида на реку, имелось еще кое-что. А именно, это были останки какой-то старушки, захороненной еще в начале прошлого века.
– Да ничего страшного, – лучась доброжелательностью, произнес директор своим покупателям. – Старушка вам не помешает. Тихая совсем старушка. А хотите, могилку мы ее ликвидируем. Все равно за ней никто не ухаживает. И срок давно прошел.
Подруги мимоходом пожалели неизвестную им старушку, которую хотят лишить ее персональной могилки «с отличным видом на реку». Но старушка была чужая. А дедушка Виктор Степанович, можно сказать, уже почти свой.
Повеселевший директор кладбища совершив сделку с могилкой и покупателями, уделил время и подругам. Он быстро пощелкал в своем компьютере, нахмурился и полез на полку, где пылились какие-то старые бумажные папки с белыми тряпочными завязочками.
– Не люблю я эти новшества, – бурчал директор. – Нажал не ту кнопку, и все! Привет! А на бумаге-то оно будет надежней.
В бумагах он и правда разобрался быстро. Выдал подругам адрес Виктора Степановича и переключился на новых посетителей – крепких молодых людей, которые желали приобрести участок земли под, как они выразились, собственные нужды. Интерес директора кладбища к тому, что же они подразумевают под этим выражением, был заткнут толстой пачкой денег.
– Идем, идем! – заторопила Леся подругу. – Нечего нам тут больше делать. А то помнишь, кто много знает, тот мало живет. Захоронят где-нибудь без вида на реку. Будешь знать!
В квартире, где прежде обитал покойный Виктор Степанович, было тихо и безлюдно. Сколько ни звонили подруги в дверь, никто им не открыл.
Хотя сам дом был обитаем, породист и чист. Отличный дом постройки конца девятнадцатого века мог простоять еще не одно столетие. А при должном уходе и дольше. Новостройки и сорока лет не дотягивают – рушатся. А старые дома все стоят. И в чем тут загадка?
Думая о судьбе старых домов, Леся все жала и жала на звонок. И наконец пожаловалась подруге:
– Никого нет!
– Что ж, логично, – вздохнула Кира. – Хозяин умер. Его наследница тоже мертва. Кому же тут быть?
Но Леся не сдавалась. Она позвонила в соседнюю квартиру. И была вознаграждена за свое упорство.
– Кто?
– Простите, я – сестра вашей соседки из двенадцатой квартиры, которая наследство получила.
– Светки?
– Да, да! Вы не знаете, где она?
Дверь немедленно распахнулась, и на пороге возникла еще крепкая бабулька. Была она полненькой и какой-то бесцветной. Тусклые волосы затянуты назад обычной резинкой. Застиранная домашняя юбка и бесформенная кофта. На ногах сношенные шлепанцы. Но вот глаза бабульки горели нешуточным огнем.
– Так вы ничего не знаете? – хищно спросила она у Леси. – Про сестру-то?
– Знаю, что у нее вроде бы муж умер. И ей эта квартира в наследство досталась.
Бабулька энергично замотала головой:
– Не так все было! Совсем не так!
– А как?
– Ты, милая, зайди ко мне. И подружка твоя пусть зайдет. Вы откуда прибыли-то?
– Из Кустаная, – ляпнула Леся первое, что пришло ей в голову.
– Надо же! – изумилась бабулька. – Что же вы без вещей-то?
– Так мы их на вокзале оставили. В камере хранения.
– И то верно. Чего с барахлом по городу шататься. Ну, ты, милая, присядь. Я тебе такое про твою сестру скажу, что ноги не удержат.
Леся послушно шлепнулась на продавленный стул. Его когда-то мягкое сиденье было затянуто полиэтиленовой пленкой. Отвратительная привычка, которая к тому же ничуть не помогает сохранить ткань. Да, под пленкой вытираться она, конечно, не вытирается, но выцветает ничуть не хуже. Все стулья в доме производили такое впечатление, словно их хорошенько постирали в хлорном отбеливателе. Да так потом и оставили.
Кира тоже присела. И обе подруги с нетерпением уставились на бабулю. А той только того и нужно было. Встав в эффектную позу, она с упоением воскликнула:
– Ах, милая ты моя! Мужайся! Горе у тебя!
– К-какое горе?
– Убили твою сестренку!
Подруги были поражены. Нет, не тому, что Светку убили. Это они отлично знали и сами. Удивило их то, откуда могла об этом узнать бабулька.
– Милиция сюда приходила? – догадалась Леся. – Они сказали про Свету?
– Никакой милиции тут не было.
– А как же тогда вы узнали… про Свету?
– Владя мне рассказал.
– Кто это?
– Внук Виктора Степановича. Ему квартирку-то дед сначала завещал. А потом, когда сестрица твоя тут появилась, он уже на Светку завещание переписал.
Это подруги уже знали. А бабка тем временем продолжала рассуждать:
– Только теперь, раз она умерла, квартирка снова Владе достанется. А ежели он откажется, так сестра его не побрезгует. Да там у них еще много наследников-то. Не одна Светка на богатство Виктора Степановича позарилась.
– А когда это случилось? Когда вы узнали, что Света мертва?
– Вчера утром Владя тут был.
Подруги были поражены. Вчера утром! Однако, оперативно действует этот Владя. Не успели они Светку найти, как он уже оповестил всех, включая и ее соседку, что девушка умерла. Интересно. Интересный и весьма настораживающий факт.
– А он сказал, как это произошло? Как она умерла?
– Убили ее! Вроде бы маньяк какой-то на нее напал. Изуродовал ее всю, бедную!
Старушка была не без садистских наклонностей и живо описала, как выглядела Светка после смерти. Но подругам было все равно. Главное, выведать у этой бабули с горящими глазками адрес этого всеведущего Влади. Интересно-то как, не успела Светка умереть, как он уже всем об этом болтает. И откуда узнал?
Адрес Влади старушка им дать не смогла. Но зато дала им его телефон.
– Он мне сам его оставил для связи. Мало ли что может произойти. Квартира-то до сих пор пустая стоит. А там ценностей на целый миллион. Могут и ограбить.
– А что же Света так и не воспользовалась своим добром?
