– Так ведь сама не готовила ничего из моих любимых блюд и повару запрещала! Сколько раз я ее просил: хочу жареную курицу с обычной жареной картошкой. Нет же! Навертит из этой курицы чего-то такого, что курицу уже и не узнать. И орехи, и апельсины в ней. И финики ей в жопу засунет, да еще медом сверху польет. Тьфу, гадость! В рот взять невозможно! Не курица, а пряник!
Кроме кулинарных проблем, у Бадякина к жене имелись еще и претензии сугубо интимного плана.
– В постель ложимся, никогда меня сама не обнимет. А я к ней сунусь, вечно кислую рожу состроит. И давай ныть: то у нее голова болит, то желудок, то мигрень, то месячные. И давай вместо секса таблетки пить. Не женщина, а какой-то переносной лазарет.
Но, несмотря на все вышеперечисленные отрицательные качества своей жены, Бадякин отпустить ее упорно не соглашался. И это была плохая новость.
– Поймите меня, девчонки, – втолковывал он им, – кабы она меня добром предупредила, что уходит. Так и шут с ней! А она же нет, тайком сбежала. Да еще не куда-нибудь к матери в деревню, а с полюбовником. К морю подались.
– Почему к морю?! – невольно вырвалось у Леси.
– Навел я справки. Этот хлыщ ее – Олег – на работе отпуск взял. Сказал, что в Египет летит.
Это была даже еще более скверная новость, чем первая. Оказывается, Бадякин уже знает, где работает Олег. Наверное, знает, и где тот живет!
– Знаю, знаю! – заверил подруг Бадякин. – Мои ребята там уже стоят. Только Олег вернется, живо ко мне доставят. Ну, и Нинку тоже.
– И что вы с ними сделаете?
– Еще не решил, – окончательно помрачнел Бадякин. – А что вы бы мне посоветовали?
– Принять Нину назад, – выпалила Кира.
Леся вытаращила глаза и изумленно воззрилась на подругу. Что она плетет? Нина послала их сюда с прямо противоположной целью: не мирить ее с мужем, а помочь им расстаться. Но Кира ответила подруге успокаивающим взглядом. Мол, не волнуйся. У меня все под контролем.
– Помириться с Нинкой? – удивился Бадякин. – Чтобы она снова доставала меня своими манерами и гастрономической стряпней? Не хочу!
– А чего хотите?
– Чтобы духу ее в этом доме больше не было.
– Так ее духу тут и так нету. Чем же вы недовольны?
– Нет, вы не понимаете, – заупрямился Бадякин. – Это же она так решила. А надо, чтобы решение от меня исходило. Я – мужик! Я – глава в доме. Как скажу, так и будет. Непорядок это, когда баба сама за себя все решать станет!
Дальше последовали рассуждения на тему, что слишком много воли дали бабам, отсюда и мировые кризисы, и вообще природные катаклизмы.
– Раньше бабы дома сидели, детей рожали. Мужу поперек слово пикнуть боялись. Потому что знали, чуть что не по нему, может и розгами «приласкать». Потому и порядок в мире был. А теперь сплошной разброд. Бабы сами не знают, чего хотят. А туда же, с мнением своим повсюду лезут!
Подруги слушали и усмехались. Знавали они таких демагогов. И все они в конечном итоге оказывались под шпилькой у какой-нибудь ловкой дамочки. Те слушали своих господ и повелителей, кивали и на словах во всем с ними соглашались. А сами вертели этими простаками, как им заблагорассудится.
Но кажется, Ниночка была не того сорта девушкой. И преданно заглядывать в глаза Бадякину, о чем он так страстно мечтал, не умела и учиться этому искусству не собиралась. Ей был необходим спутник жизни с тонкой душевной организацией. А Бадякин был прост как скала и убийственно прямолинеен. Ему хотелось обожания и потворства его маленьким слабостям вроде пюре с укропом. А Ниночка хотела видеть рядом с собой человека, который пришел бы в восторг от ее черепахового супа.
В общем, Бадякин и Ниночка совершенно не подходили друг другу. Оба они были неплохими людьми. Но бывает так, что две отличные лошадки, каждая из которых в отдельности прекрасно работает, не могут ходить в одной упряжке. Вот так и у Бадякина с Ниной. Так что Ниночка поступила правильно. Оставалось только вложить это же мнение в голову Бадякина.
– И у меня есть идея, как это сделать, – произнесла Кира.
Вернувшись назад, подруги отвели Ниночку в сторонку и долго что-то ей втолковывали. Ниночка отрицательно трясла головой, дрожала губками и моргала своими огромными глазками. Увидев, что на ресницах его любимой повисли слезки, Олег отважно бросился на ее защиту.
– Зачем вы ее расстраиваете?! – накинулся он на подруг. – Вас просили помочь нам. А вместо этого вы довели Ниночку до слез! Ниночка, чего они от тебя хотят?
– Они хотят, чтобы я вернулась к мужу с повинной.
– Что?! Да как они могут!
У Олега даже глаза потемнели от гнева. И он воскликнул:
– Пойдем, Ниночка, эти особы встали на сторону твоего врага! Не слушай их, родная. Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.
И он увел задыхающуюся от рыданий подругу в их комнату.
– Свет не видел такого кретина! – со злостью воскликнула Кира. – Только до Нинки стало доходить, как ей развязаться с мужем, как этот чертов идиот вмешался и все испортил!
Но в этот момент она заметила Михаила, который, сияя приветливой улыбкой, направлялся к ней с толстой книжкой, на обложке которой была нарисована половинка собаки с очень натурально выполненным кишечником в разрезе. В кишечнике, как успела заметить Кира, было много всякого разного, но одинаково неприятного.
– О, нет!
И Кира мгновенно испарилась. Михаил растерянно повертел головой по сторонам, недоумевая, куда же делась девушка. Но тут к нему подошла Евгения Валентиновна. И Михаил с радостью переключился на нее.
– Это удивительно интересно! – услышала Леся голос тети Жени. – Познавательно и занимательно! И откуда вы все это знаете? Иной раз мне кажется, что у вас не голова, а настоящий компьютер! Гораздо более мощный, чем все современные компьютеры.
Комплимент заставил Михаила переключиться на тему мозга и его исследований. Леся прислушалась и вздохнула. Редкое занудство. Но тетя Женя слушала, раскрыв рот. И только время от времени делала судорожные движения челюстями, маскируя зевоту под приветливую улыбку.
– Слушай, а она его охмуряет! – поделилась Леся своим изумлением с Кирой, когда ей удалось найти подругу, забившуюся в самый дальний уголок.
– Охмуряет, – равнодушно согласилась та. – Ну и что?
– Но разница в возрасте.
– Не такая она у них и большая. Михаилу порядком за сорок. Тете Жене слегка за пятьдесят.
– Но он сущий заморыш!
– Нормальное телосложение для научного работника.
– Он лысеет!
– А она стареет! – отрезала Кира. – Слушай, ну чего ты к ним прицепилась? Хотят вить любовное гнездышко, это их личное дело. У нас есть задача поинтересней. Пошли! У нас еще куча дел!
