– Нет, конечно. Своим женщинам они придумывают ласкательные имена. МОЙ мужчина, к примеру, называет меня котенком, а друзья – Милой, но вы же мне не друг, не любимый, и официальное обращение вполне уместно.
Высокородный поднялся и направился ко мне. А я стою, кутаясь в покрывало, так и хочется поежиться от озноба, что сил нет, но я сдерживаюсь.
– Я принял дар жизни. Мне напомнить, что это значит? – ледяным тоном спросил он.
– Мне? Не надо. Я выполняла условия контракта, где прописано, что клиент съедает утаки – и услуга считается выполненной. Если в течение двух часов он кушать утаки отказывается и исполнительницу заказа заменить не требует – услуга считается выполненной! Вы утаки съели? Съели! Я контракт исполнила, и меня с вами больше ничего не связывает.
Высокородный задохнулся от выкрутасов моей логики. Стоит, глазами испепеляет, а мне отступать некуда, и я упрямо смотрю на него.
– Преподносить в качестве дара жизни Салитэ – это древняя традиция нашего народа. Подписывая контракт и соглашаясь быть ею, ты согласилась с последствиями.
Я на секунду задумалась, а потом возразила:
– В контракте четко обозначено, что я должна была делать, после чего моя услуга считалась выполненной. Но если допустить… Повторяю, допустить правоту ваших слов, то и тогда я перед вами не имею никаких обязательств. В контракте четко указано время, в течение которого я выполняю услугу, – два часа. По истечении этого времени услуга считается выполненной. Если бы вы сорвали лепесток цветка и сразу после этого взяли меня как женщину, то тогда бы я из Салитэ стала вашей супругой. Вы же лишать меня невинности не захотели, а приказали привести моего отца. По истечении двух часов контракт считался исполненным, и я сняла с себя обязательства, налагаемые услугой Салитэ! – победно заключила я.
Ох, сама удивляюсь, как закрутила, но я была уверена в своей правоте.
Высокородный полуприкрыл глаза, раздумывая над моими словами, а потом произнес:
– Это спорный вопрос. Ты понимаешь, что, если дело дойдет до слушания в суде, я его выиграю? – мягко спросил он, «тонко» намекая на свое положение.
– Так это если дойдет, – лучезарно улыбнулась ему я. – Днай Астарт аль Саргатанс, член Совета Высокородных, Правитель нашего сегмента, вряд ли захочет доводить до своих соплеменников тот факт, что какая-то человечка отказывается от великой чести быть его женой. Наверняка такой высокородный дейгасс понимает, что станет посмешищем среди своих знакомых, а пуще всего за его спиной смеяться будут те, от чьих дочерей он отказался.
Судя по тому, как заскрипел зубами высокородный, перспектива ему не понравилась, и мое предположение имело место быть. Он не мог дать повод насмехаться над собой.
– А разве я предлагал тебе быть женой? – высокомерно спросил он.
Прекрасная попытка щелкнуть меня по носу и указать, что происхождением не вышла, чтобы его женою быть.
– Да мне вообще безразлично, по какой причине вы лепестки у цветов обрываете! Меня возмущает – по какому праву вы меня похитили и доставили сюда, не спрашивая моего согласия?!
– Мы можем обсудить это за завтраком, – сделал он приглашающий жест рукой в сторону стола, но я не двинулась с места.
– Я нахожусь здесь против своей воли и не буду в этом доме вкушать пищу, – заявила ему.
Он пронзительно посмотрел на меня. Явно стало любопытно, откуда я знаю такие нюансы. Ведь дейгасс никогда не станет вкушать пищу в доме своего врага или недоброжелателя, только если он не является пленником. Объявить меня пленницей у высокородного причин не было, как и заставить меня есть он не мог. А если бы я стала есть, то уже не считалось бы, что он забрал меня против воли.
– Ладно, одевайся, я отвезу тебя.
Я отметила, что он предложил мне одеться, но не указал, куда именно отвезет.
– Верните мои вещи.
– А если я скажу, что забрал тебя в одном белье?
– Тогда я и вернусь в одном белье. – Мужчина, если он не родственник, не может дарить одежду женщине. Если она принимает от него одежду, то этим показывает, что принимает его покровительство. Подарил женщине платье? Значит, имеет право его и снять. В крайнем случае, передавая одежду, иные личные вещи или подарки, надо сказать, что они отдаются в безвозмездный дар, а таких слов мне сказано не было.
– А тебя не смущает, что ты стоишь в моем покрывале? – приподнял он бровь.
– Вернуть? – спросила его и опустила руки. Покрывало упало к моим ногам.
– Отвернулись! – рявкнул он кому-то за моей спиной, а потом посмотрел на меня, охватив всю взглядом. – Не стоит выводить меня из себя, обнажаясь перед моими людьми. Можешь принять его в дар.
Он наклонился и, подняв покрывало, набросил его мне на плечи, задержав на них свои руки. Только я не сделала и попытки опять укутаться в него.
– Вы забыли сказать, что дар безвозмездный, – напомнила ему и передернула плечами, желая сбросить его руки.
Странно, но стоило ему ко мне прикоснуться, как в памяти всплыли смутные образы объятий, поцелуев. Это выбивало из колеи и явилось причиной зарождающейся тревоги. Я подозрительно уставилась на мужчину.
– Дар безвозмездный, – повторил он с чуть заметным раздражением, смотря при этом почему-то на мои губы.
Я сразу же укуталась в покрывало и сделала шаг назад, желая увеличить между нами расстояние. Его близость нервировала. Руки он убрал, но из-за поспешного отступления я наступила на покрывало и потеряла равновесие.
– Осторожнее! – дейгасс тут же подхватил меня на руки.
Я уже открыла рот потребовать, чтобы он меня отпустил, как услышала возмущенный женский возглас. Говорила женщина на языке дейгассов, и при переводе выходило что-то типа «какой позор» и «неужели это правда».
Предположив, что дамочка имеет на этого конкретного дейгасса свои виды и сейчас устроит ему скандал, я мгновенно поменяла планы и быстро пригрозила:
– Отпустите с рук – уроню покрывало!
Для полноты картины высвободила одну руку и обняла его за шею. Все. Я готова. Ругайте его! Ругайте!
Глава 8
То, что обняла его зря, до меня дошло сразу. Я ощутила, как от моего прикосновения к нему напряглись и окаменели мускулы мужчины, он бросил на меня быстрый взгляд, в котором проскользнули замешательство и некий голод. Хотя чему удивляться, мы же так и не позавтракали.
Возмущающаяся мадам ворвалась к нам, и убирать руку было поздно. Что ж, картина маслом, посмотрим, к чему приплывем. Да и дейгасс перевел взгляд на женщину. На руках держал крепко и поставить на пол попытки не сделал.
– Астарт?! – задохнулась от возмущения вошедшая, смотря на меня с некой брезгливостью. Симпатичная женщина неопределенного возраста. Кончики небольших аккуратных рожек посеребрены в тон платиновым волосам, уложенным в высокую прическу. На лице морщин нет, кожа молодая, но выражение опытных глаз и то, как она себя держала, указывали на далеко не юный возраст. Следующая реплика новоприбывшей сводилась к вопрошанию: «Как он мог?»
