Мое сопротивление было подавлено в самом зародыше. Он подчинял меня глубокими поцелуями, не дающими и шанса вдохнуть. Взял в плен своим телом. Сжимал в крепких объятиях, а его руки лихорадочно изучали мое тело, не давая и шанса отстраниться. Это была страсть в самом неприглядном виде, когда между двумя нет ни запретов, ни ограничений, а лишь концентрированное вожделение.
Весь мой скудный опыт общения с мужчинами не мог подготовить меня к такому напору. Его всепоглощающие поцелуи не имели ничего общего с осторожными, мягкими поцелуями Дениса, которые ненавязчиво соблазняли меня и увлекали за собой. Эти же были страстными, дикими, властными. Он не интересовался моими желаниями, а подчинял своим. Это как после спокойного озера оказаться в бурном течении реки и, пройдя через пороги, сорваться с водопадом в пропасть. И я летела, потеряв ориентацию, не чувствуя своего тела, отдав его в полную власть дейгасса. Я даже не могу сказать, целовала ли сама его в ответ. Он просто подчинил меня. Происходящее выбило все мысли из моей головы. Заставило забыть о моей ненависти к дейгассам, с кем я, кто я, даже собственное имя. Жар его тела, как сок цветка латисара, проникал сквозь поры кожи, воспламеняя мою кровь. Я плавилась и горела в его руках, опаленная его страстью, даже не осознавая глубины своего морального падения.
– Ты подпишешь контракт? – спросил он меня между поцелуями.
Расфокусированным взглядом я посмотрела на него, не в силах понять, о чем он говорит.
– Контракт… – опаляющий поцелуй, – ты подпишешь?
Воспользовавшись передышкой, я уклонилась от его очередного поцелуя, и его губы скользнули по моей щеке. Попыталась понять, чего он от меня хочет, стараясь вернуть себе ясность сознания.
– Ты подпишешь контракт? – в очередной раз спросил он, а его губы сомкнулись на мочке уха, и он чуть прикусил ее.
Его разгоряченное дыхание вызвало дрожь в моем теле, но когда я поняла, о чем он, меня как будто ледяным душем окатило. Морок прошел, и я четко осознала, в чьих объятиях нахожусь. Чувство опасности быстро вернуло меня к реальности.
– Нет! Отпустите меня! Вы не имеете права! – начала вырываться я и тут же замерла, так как поняла, что мое полотенце держится на мне лишь потому, что зажато между нашими телами. Когда я начала вырываться, оно сползло, обнажая грудь.
– Нет?! – переспросил он, отстранившись, отчего полотенце сползло еще чуть ниже. Оставив в покое мое ухо, дейгасс заглянул мне в глаза.
– Никогда! Вы мне омерзительны! – с горячностью воскликнула я.
Если честно, в этот момент омерзение я ощущала в отношении себя. Презирала и была противна сама себе за свою недавнюю слабость и неспособность оказать сопротивление.
– Значит, я сейчас запах твоего омерзения ощущаю? – уничтожающим тоном спросил он, намекая на то, что для него не секрет реакция моего тела на недавно происходящее между нами.
Желая усилить эффект своих слов, он резко опустил руку между нашими телами и бесстыдно погрузил пальцы между моих ног, давая мне ощутить, насколько я влажная. Шокированная его действиями, я даже дернуться не успела, как он убрал руку и поднес пальцы к губам, медленно облизав их, не отводя от меня глаз.
– З-з-запомню вкус-с, чтобы не перепутать с ж-жел-ланием.
Уязвленная до глубины души этим замечанием, его действиями, я начисто потеряла чувство страха и самосохранения и залепила ему хлесткую пощечину.
Он окаменел, и несколько секунд мы сверлили друг друга взбешенными взглядами. В следующее мгновение мужчина коленом раздвинул мне ноги, втискиваясь между ними, а его руки подхватили меня под ягодицы, отрывая от пола и еще сильнее разводя мои ноги. Одна рука нырнула между нашими телами. Он рванул вниз свои спортивные брюки, и я ощутила его горячую плоть, прижатую к самому сокровенному. От давления к девственной преграде мне стало больно, и я не удержала стона, съеживаясь в ожидании движения его бедер и боли.
Высокородный замер, давая мне ощутить, насколько я беспомощна в данное мгновение перед ним. Не знаю, взял бы он меня, но в этот напряженный момент из-за дверей в раздевалку донесся возмущенный визгливый женский голос, вопрошающий, по какому праву ей не дают пройти переодеться.
Я узнала ее по голосу. Склочная полноватая женщина за сорок. У нее какой-то бизнес, и она была вечно чем-то недовольна, закатывая скандалы то своему тренеру, то администрации спортивного центра. Даже сейчас не испугалась дейгассов и проявила свой характер.
«Господи, о чем я думаю?! – изумилась я. – Меня сейчас невинности лишат в раздевалке!»
Реальность резко напомнила о себе. За дверью его люди охраняют вход, и, учитывая их слух, они осведомлены о происходящем здесь. Меня сейчас изнасилуют, а они будут охранять дверь, чтобы никто не помешал их хозяину. Я в полной мере почувствовала свою уязвимость, мне стало горько от всего происходящего.
Мужчина впился в мое лицо напряженным взглядом, как будто желая заглянуть через глаза до дна души. Я отвернула голову, смотря в сторону и избегая его взгляда.
Видимо, реальность напомнила о себе не только мне, так как кое-кто изменил свои планы. Рука дейгасса опять оказалась между нашими телами, и, сжав свой ствол, он начал водить головкой члена по моей промежности. По каждой влажной складочке, смешивая наши слизистые и навсегда оставляя на мне свой запах и меняя мой. Он метил меня так же верно, как если бы на лбу написал: «МОЯ». Пусть он не вошел и я осталась невинной, но теперь каждый дейгасс почувствует на мне его запах и будет знать о степени нашей близости.
Высокородный резко отстранился, отпуская меня. Я привалилась к стене, ощущая слабость и дрожь в ногах. Полотенце упало на пол, и, к полному моему унижению, я оказалась голой перед ним.
Он отступил и, поправив свою одежду, окинул меня взглядом с головы до ног и обратно.
– Несмотря на все твои утверждения, что ты не желаешь иметь со мной ничего общего, в каждую нашу встречу ты спешишь обнажиться. Задумайся об этом, – язвительно произнес он.
Сказав это, поднял полотенце и прикрыл меня им, после чего ушел, оставив меня одну, морально раздавленную произошедшим. Лишь мысль о том, что в раздевалку может кто-то войти, заставила меня отлепиться от стены и сдвинуться с места. Собрав с пола упавшие вещи, я вернулась в душевую и, уединившись в кабинке, включила воду.
Я остервенело оттирала свое тело, желая смыть с себя запах дейгасса. Даже понимая, что это бесполезно, не могла остановиться.
«Урод! Сволочь! Мерзавец!» – в сердцах поносила его. Меня колотило от бессильной ярости, а его намек на то, что я предлагаю ему себя, взбесил до крайности.
А еще меня добило понимание того, что, реши он меня взять, никто бы не пришел мне на помощь. Это пугало и доказывало, насколько я бесправна и бессильна перед ним.
Его сегодняшнее появление здесь показывало, что он будет как акула кружить вокруг меня, постепенно сужая круги. Несмотря на все их правила, он может взять меня в любой момент, и противопоставить мне ему нечего.
