Невольно посмотрев на его губы, я сглотнула и сделала еще один шаг от него. Он за мной.
Обнаженный высокородный шел ко мне, а я пятилась от него. Мы напоминали двух танцоров в каком-то странном танце.
– Это значит самой прикасаться ко мне и дарить наслаждение. Ты готова? – наступал он на меня. – Докажи!
Какой «докажи»?! Я уже ничего не хотела и понимала, что погорячилась со своим предложением. Неожиданно я добралась до стены, а он настиг меня, упершись руками в нее и поймав меня между ними.
Соблюдая между нами дистанцию, он навис надо мной:
– Это значит засыпать в моих объятиях и просыпаться. Кричать от наслаждения, когда я буду брать тебя. Жить со мной, есть со мной, ездить со мной… И после всего этого ты через год скажешь «прощай» и спокойно исчезнешь из моей жизни? – ласково спросил он, но не оставалось сомнений, что некоторые в бешенстве.
Каждым своим словом он припечатывал меня. Я осознала, насколько абсурдным было мое предложение. Картина жизни с ним настолько ясно стала перед глазами, что я поняла – не смогу. Бейте меня, режьте меня, но не смогу я настолько переломить себя, чтобы вести себя с ним как любящая жена. Ведь свихнешься!
– Да??? – ударил он в стену кулаком, видя, что я молчу.
– Нет! – огрызнулась я. – Это было глупое предложение.
Я умела признавать свои ошибки и не считала зазорным сказать об этом.
– Почему? – с любопытством поинтересовался он.
– Тошно, если придется делать все это из-за условий контракта. Я не смогу настолько качественно притворяться… Даже ради свободы, – чуть помолчав, добавила я.
Некоторое время он сверлил меня взглядом и было непонятно, что за мысли бродят в его голове. Наконец он отстранился и убрал руки. Посмотрев на меня с высоты своего роста, сообщил:
– Ты, конечно, будешь изучать наши традиции и законы, но один из них я тебе озвучу сейчас: по праву рождения и своему положению, я могу выбрать в жены любую незамужнюю девушку. Высокородных мало и подходящих нам женщин еще меньше. Когда мы чувствуем особенный аромат той самой, мы делаем ее своей. При этом мнение самой девушки и ее родных роли не играет.
Сделав это сенсационное заявление, он покинул меня.
Некоторое время мне понадобилось, чтобы осмыслить его слова, а потом я перестала стоять столбом. Пошла на выход и осторожно заглянула в комнату. Дейгасса не наблюдалось, и я уже спокойно прошла в гардеробную в поисках того, чего бы надеть. Не думала я здесь ночевать оставаться, но, видимо, придется.
Выбрав первый попавшийся комплект шелковой рубашки с халатом, я оделась и вернулась в комнату. Хотелось лечь, но вид смятых простыней ярко напомнил о том, что недавно на них происходило. Красное пятно не давало мне покоя, притягивая взгляд, и подойдя к кровати, я стащила простыню, скомкав ее. Подняла с пола сбившееся покрывало и, расстелив его, легла.
Что-то у меня ум за разум заходил с этими контрактами, женами… Получается, он в любой момент мог назвать меня женой?! Я ничего не понимала! Пришлось встать и, найдя свою сумку, достать конспект. Открыв чистый лист, постаралась восстановить ход событий.
1. Ему преподносят меня в дар. Он точно не рад своей реакции на меня. Жениться не думает и требует отца, чтобы заключить контракт.
Этот пункт был понятен. Кто он и кто я. Наверное, поверить не мог, что человечка ему подходит. Зачем жениться, когда можно и без этого спать со мной? А уж если родится ребенок, тогда решать, что дальше со мной делать: то ли откупиться, то ли жениться.
Если опустить наши догонялки и смотреть чисто факты, то он не мог поверить, что я не желаю иметь с ним ничего общего и не падаю в обморок от счастья. Когда же до него дошел этот факт, то принудить он меня не мог – пришлось бы жениться, и тогда тут же находит папашу, который передает ему права на меня, радостно подписывая контракт.
2. Находит отца. Подписывает контракт. Жениться не думает.
С этим все было ясно, а вот дальше… Моя истерика, поездка к родственникам, секс с ним… Почему он сразу после этого заявляет, что я его жена, если у него есть контракт, подписанный отцом?! До него брать меня в жены не думал, а на следующий день после подписания созрел?! Бред…
Или решил, что если он скажет, что я жена, то я тут же кинусь ему на шею, растаяв? Так может, я никакая не жена? Этот вариант казался более правдоподобным.
3.???
Просмотрев записи, я со вздохом закрыла тетрадь, отбросив ее в сторону. Из всего этого следовало, что мне срочно нужно узнать, как женятся высокородные. Пусть у них есть право взять в жены любую… Ну, в самом деле, не говорят же они женщине «ты моя жена», и на этом все, вся официальная часть закончена. Должны же у них быть хоть какие-то церемонии? Узнав о них, мне нужно просто оттянуть этот момент. Да попросту отказаться участвовать в происходящем фарсе!
Придя хоть к какому-то решению, я завернулась в покрывало и заснула, решив подумать обо всем остальном завтра.
* * *
Астарт аль Саргатанс не помнил, когда еще он был настолько зол. Да у нее просто талант выводить его из себя! Чего стоит одно ее предложение заключить с ним контракт. Совсем недавно он бы с радостью ухватился за это предложение, но это было до того, как он нашел ее отца и на себе почувствовал пронзительную боль ее эмоций.
С людьми легко, у них более яркий запах, и такие сильные эмоции, как страх, боль, ненависть, алчность, желание, считываются без проблем. Однажды он ощутил отголосок ее боли, когда она узнала правду о своем бывшем и подруге, но не оценил этого факта. В этот же раз ее боль, горечь отозвались в нем, как его собственные эмоции. Он осознал, КЕМ она для него является и насколько была бессмысленна вся эта возня с контрактами. Возможно, виной тому их сближение в фитнес-центре, когда он не сдержался и чуть не взял ее прямо там. Со временем его эмоциональная связь с ней лишь усилится, и он будет способен улавливать ее настроение даже на расстоянии. А пока…
Он сжал зубы так, что они заскрипели. Его доводило до крайности ее активное нежелание быть с ним. Он не понимал, чем и как ее можно удержать рядом с собой. Желал договориться по-хорошему, но из-за ее упрямства срывался и просто приказывал, сам прекрасно понимая, что это не выход. Не в их случае.
Она обвинила его, что он лишил ее семьи – разыскал родственников. Правда, лучше бы он этого не делал. Видя их отношение к ней, готов был лично придушить каждого. Он чувствовал их эмоции, и ему стоило титанических трудов держать себя в руках и оставаться на месте, а не схватить ее в охапку и унести из той квартиры, подальше от так не похожих на нее людей.
Вынужден был беспомощно наблюдать, как она улыбается всем, спрятав под очками глаза, и точно знать, что в душе она плачет и находится на пределе. Он понятия не имел, как ее утешить, да и не умел этого делать, но, чувствуя, как ей плохо и насколько она одинока, сидя на расстоянии вытянутой руки от него, сорвался и притянул к себе.
