— Не понимаешь?! — вояка вскочил, и я за ним, за руку ухватила.
— Тороп?
— Тора, сядь и не вмешивайся!
Я вцепилась сильнее, помотала головой:
— Не надо.
— Чего не надо? Надо! На тебя облава началась, ищут — а мы ни сном ни духом… Этот вот в курсе был, — кивок на бледного гостя, — слал в ответ голубок. Но тебе сказать не пожелал!
— Зима, — ответил невпопад начальник почтового отделения. Отодвинул пустую тарелку, чтобы, сцепив руки перед собой, произнести: — Во Вдовии зима снежная, лютая. В такую пору никто на заставу не придет. Сам знаешь.
— А письма?! — сжимая в руке нож, полюбопытствовал мой защитник.
— Письма шлют, но не мне, а нашему мэру и его помощнику, — хмыкнул Тикелл. — Предлагают задержать сбежавшую жену лорда Уроса, но…
— Что? — У меня ноги подкосились.
— Но, во-первых, жадные они больно, вперед не платят, зато требуют Тору Эл содержать в хороших условиях.
«Чтоб шкурку раньше времени не попортила», — припомнила я слова бывшего муженька и вздрогнула.
— Во-вторых, Тора числится у нас как ЭлЛорвил, а не просто Эл. И, в-третьих, какая из нее супруга этому Уросу, она ж за Дори пятый год подряд!
— Чтоб тебя! — я упала обратно на стул. И мысленно поблагодарила Торопа за то, что он настоял на моем удочерении.
— Вот-вот, я тоже так поначалу подумал. Еще у благочестивого Ясмина допытывался: правда или нет. Затем смекнул: скажи Тора раньше, что она замужем за Дори, мы б ее всей заставой линчевали…
— Не дотянулись бы! — прошипел Тороп.
— Тихо. Не стоит ворошить. — Я забрала у него нож и спросила у Тикелла: — А ныне что, неужели обойдемся без гонений? Как-никак пять лет я за тарийцем.
— И сейчас не дотянутся! — голос вояки звенел мрачной решимостью, и начальник почтового отделения иронично усмехнулся.
— Конечно, нет! Вся застава под патронажем рода Дори. И все требования насчет Вол… вас, Тора, наш главный мне отдает, а я уже отсылаю туда… — и мах рукой за спину, — в столицу Тарии в родовое гнездо.
— И что же, никто не ослушался?
— Никто, — уверенно заявил гость. — А кому охота худой мир на бойню менять? Мы, как сторона проигравшая, еще легко отделались, откуп золотом, не головой. Да и род защищает от мародеров и бунтарей по мере своих возможностей. А откуда такая благость, я теперь точно знаю. — Взгляд на меня и задумчивое: — Осталось выведать, как о письмах лорда Уроса стало известно…
Он не договорил, а Тороп уже огрызнулся:
— Не твое дело!
— Стоп! — я едва успела забрать вилку из рук нашего вояки, посмотрела с укоризной. — Все нерешенные меж вами вопросы обговаривайте за пределами «Логова» хоть на кулаках, хоть на ножах, хоть снежками. А сейчас у меня есть пара вопросов к гостю, и без твоего, Тороп, вмешательства.
— Хорошо. — Он раздраженно отошел к окну, там и замер, сложив руки на груди, взглядом буравя Тикелла. Я же разлила чай, пододвинула ближе булочки и только после этого тихо заметила:
— Скажите, письма эти от… лорда вы вряд ли читали. Я права?
— Не читал, но открывал и метил. Кое-что на глаза попадалось.
— Метили? — Кивнул. — Как метили?
— Раньше снаружи, а теперь внутри…
— Под печатью? Вы раньше метили письма под печатью?
Он перестал греть ладони о чашку, посмотрел настороженно.
— К чему вопрос?
— Ни к чему — заверила истово и спросила: — Что значит крестик?
— А откуда вы… — начал он удивленно, но осекся под тяжелым взглядом моего защитника и ответил: — Это значит, что отсылал его не сам владелец письма.
— И как вы об этом узнавали?
— Просто. Задаешь какой-нибудь насущный вопрос об адресате, письме или отправителе и в глаза смотришь, определяешь.
— Но зачем такое метить?
— Чтобы путаницы не было! — зло ответил Тикелл. — Чтоб никакая мразь, получив письма погибшего, не пыталась из его семьи все деньги вытрясти. — И как-то сразу вспомнилась его ругань на снегу: «Да чтоб я еще раз… хоть за кого-то поручился!» Стало холодно и зябко, а начальник почтового отделения на мгновение зажмурился, затем одним махом допил все еще горячий чай и поднялся.
— Спасибо, Тора. Тороп… — посмотрел на вояку и замолк.
— Подвезу, — процедил тот сквозь зубы.
Через пять минут мужчины отбыли, а с ними и неугомонный Тимка. Девчата ушли в мастерскую вышивать, я же осталась тет-а-тет со своими мыслями. Мое предчувствие неприятностей оказалось вполне обоснованным и оттого еще более устрашающим. Нужно было ранее на него внимание обратить, прислушаться… Сердце кольнуло, а руки сжались в кулаки. Урод Урос меня найдет, уж если прознал, что жива и в храм с избранником подалась, из-под земли выудит и душу вытрясет. И успокаивает лишь одна мысль: до весны гостей ожидать не стоит, а после… После я узнаю, какова цена слова Дори и сколь сильна его защита.
И надо же, род Дори всей заставой заправляет, а я ни сном ни духом! Зато теперь понятно, где пропадали Асд и Гилт, пока гостили в «Логове», явно порядки наводили и бунтующих усмиряли.
Я поднялась к себе, достала письмо от Таллика и вдумчиво перечитала его, восстанавливая прошлые строчки перед внутренним взглядом. В той настоящей реальности, без меня и пятилетнего брака, он все-таки пропал, письмо отправил кто-то из друзей… Нет, единственный друг погиб раньше, а так как хоронил его один лишь потеряшка, других товарищей в отряде у него не было или к тому моменту уже не осталось. Выходит, кто-то из парней посчитал необходимым отправить весточку его неверной… И возникает вопрос, я получаю те письма, что дошли до адресата, или те, что были переданы семье Таллика не вскрытыми. И почему-то зрела уверенность, что я первой увидела письма из настоящей реальности, первой и последней. Теперь все они стали своеобразным доказательством того, что Таллик Дори был со мною знаком, писал нежные письма и называл своей. И жаль, спросить не у кого о потеряшке. Асд и Гилт промолчат, Суо здесь не появляется, остается Инваго, а его я видеть не хочу, но кто сказал, что не буду.
Глава 10
Наглый тариец явился ночью, без стука и прямиком в мою ванную комнату.
— Тора?! — только что выбравшаяся из воды и потянувшаяся за полотенцем, я чуть не поскользнулась на мокром полу, помянув всех святых.
— Чтоб тебя!
Дверь в комнату открылась, послышались шаги. А я все еще скольжу по полу, мне не до ответа. Устоять бы, да вряд ли получится.
— Тора…
— Что?! — Я таки упала, но успела прикрыться полотенцем, когда тариец отодвинул шторку и воззрился на ванну с пенной водой. Посмотрел на нее, затем на окно, дверь сзади себя и только после этого увидел меня в углу под раковиной. Знатное место, раньше тут Алиссия сидела, а теперь вот я соскользнула, больно ударив локоть и бедро.
