— Спасибо, — откликнулся оборотень, даже не представляя, что его ждет. Я-то еще не забыла про Тимошкину «середину месяца».
Через полчаса, когда я оставила Зои обживаться на новом месте и отправилась готовить завтрак, Асд понял, как влип, но вида не подал. Удивительное дело, я ему нотацию читаю, а он ест, аж за ушами трещит, и не давится. Улыбается временами, кивает в такт моим словам, а в глазах ни капли раскаяния. Уж думала огреть его чем-нибудь тяжелым, но он вовремя смекнул, что играть в молчанку не стоит.
— Тора, извини. — Оборотень отставил пустую чашку, дожевал булочку и с самым серьезным видом покаялся: — Мои парни при пацане не стеснялись в выражениях. Он и пристал ко мне с расспросами. Что мог, объяснил, но, как сама видишь, с меня мало толку.
— Ничего, потренируешься, — с громким стуком поставила горячий противень на стол и споро сняла румяные булочки.
— В смысле? — не понял двуликий.
— В прямом. Устроишь Тимке полное освещение темы, в этот раз с мужской стороны.
— Нет, погоди. Тора, это не…
Его прервал перепуганный вскрик, и я, забыв о выпечке и плите, помчалась спасать Тимку. Братец оказался в своей комнате, всклокоченный и помятый со сна, он сидел на полу в одной пижаме и судорожно тер руку о колено, в то время как во второй у него извивалась пышущая гневом Зои.
— Что случилось? — Успевшая надумать массу всего за несколько секунд пробежки, я была готова ко всему, но не к их взаимному ябедничеству.
— Она ходила по потолку… — сурово, по-мужски, начал Тим.
— Разведывала обстановку! — перебила его племянница демона.
— Она зацепилась за люстру и начала падать…
— Потому что он меня напугал!
— Я всего лишь хотел ее предостеречь, а пришлось ловить…
— Взял своими руками и сдавил! — и в каждом слове море презрения и брезгливости. Они вряд ли будут дружить.
— Потому что она меня укусила.
— Это была самооборона!
— Вот и познакомились, — резюмировал стоящий за моей спиной двуликий. — Не прошло и часа, а Зои уже рассекретилась.
— Я… — Малышка вырвалась из объятий Тимки, отряхнула одежду и только решилась объяснить свой просчет, как из коридора послышался голос тростиночки:
— Минус день каникул.
— Но, дя…
— Минус два, — внесла поправку красавица и полюбопытствовала: — А мы завтракать когда будем?
Зои скуксилась, Тим пожаловался на жуткую чесотку вокруг укуса, а Асд тотчас засобирался, посылку забрал, меня поцеловал и отбыл в неизвестном направлении.
Завтрак проходил в тяжелом молчании. Дети думали каждый о своем, а мои помощницы робели под взглядом свекрессы. Она во всем искала изъян, поэтому следила за всеми неотрывно, так ни разу не промахнувшись вилкой мимо рта. Тороп спешил на охоту, потому ел споро, ни на кого не обращая внимания. А вот Хран и Эванжелина, весьма довольные собой, то и дело переглядывались. И я бы не придала их взглядам значения, если бы в один прекрасный момент не поймала их на себе.
— Что? Что-то случилось?
— Ничего, — молвила свекровушка и опустила очи, демоняка же, загадочно улыбнувшись, подмигнул.
— Совсем ничего.
И я бы вытрясла из него правду, но меня отвлекли. Тим, который до сих пор смотрел исключительно в свою тарелку, ни с того ни с сего повернулся к Зои и дернул ее за хвостик.
— Ты к нам надолго?
Ее глазенки кровожадно загорелись, на что мальчишка лишь хмыкнул, повторив вопрос:
— Каникулы, спрашиваю, сколько длятся.
— Восем…
— Шестнадцать дней, — вместо девчушки непререкаемым тоном ответила тростиночка, скостив ребенку беззаботные деньки на двое суток. Зои вздохнула, а черноглазая красавица смущенно улыбнулась и пролепетала: — Совсем забыла представить. Это моя племянница Зои. Гаммира, Эванжелина, я вам о ней рассказывала.
— Я рада, — ответила первая.
— Ах, какая прелесть! Очаровательное дитя, — заулыбалась вторая. — А я все гадала, кому она приходится родней… — Не знаю, что такого тревожного было в голосе мадам Дори, но мне вдруг захотелось скрыться из «Логова» до самого вечера. Однако мой побег остановила ее следующая фраза. — Так что же, малышку можно оставить здесь?
— Да.
— Хран, и ты действительно веришь, что она справится?
— Да.
— И она за всеми приглядит?
Переводя взгляд с притихшей Зои на меня, затем на Торопа и Тимку, тростиночка заверила:
— М-м-м… да.
— Прекрасно! В таком случае не будем откладывать отъезд. Тора, собирайся!
— Что?! Куда?
— Лучше спроси: «зачем?» — подсказал наш вояка, но я не вняла его словам и, возмущенная произволом, попыталась объясниться.
— Погодите, я не намеревалась покидать «Логово» в ближайшие месяцы…
— И даже годы, — закончила за меня тростиночка и удостоилась гневного взгляда.
— К тому же Талл, несомненно, хотел бы, чтобы вы отдохнули с дороги пару недель, — припомнила я пожелания Инваго, но ничего не добилась.
— Время не ждет, Торика, — с холодной отрешенностью сообщила мне свекресса. — Ты уезжаешь, я остаюсь. — И с едва заметной издевкой: — Завершать ваши приготовления к приему гостей.
— У меня все готово. Остались только поделки для постояльцев, подушечки с травами, мыла и игрушки для детей… — Хотела сказать, что медам я свое детище в обиду не дам, но не успела.
— Если так, то тебе совсем нет нужды здесь оставаться! — И вновь в голосе Эванжелины проскользнуло нечто неуловимо тревожное, от чего буквально все присутствующие попытались скрыться. Девчата вспомнили о делах в мастерской, Гаммира поспешила проверить их работу, дети вспомнили о сугробах близ ворот, а Тороп о том, что дичь не будет ждать охотника.
В столовой остались только я, мадам Дори и тростиночка, взглядом уверяющая — идея не моя.
— Простите, но я не понимаю, зачем мне покидать «Логово».
— Ради Талла, разве ты не хочешь его вернуть?
— А разве он потерялся? — И, вспомнив слова Инваго о том, что после трех дней страстного воссоединения абсолютно счастливый наследник рода умчался в абсолютно неизвестном направлении, я невинно улыбнулась. — Война закончилась, Талл просто отбыл, дабы завершить свои дела…
— О, святая Иллирия! — Эванжелина в молитвенном жесте сложила руки перед собой. — Говорить не хотела, но, видимо, придется.
— Что вы не хотели мне говорить? — И недоброе предчувствие накрыло с головой.
— Скажи, он сильно изменился после войны?
— Ну… — я замешкалась. И ведь хотела донести до увальня-тарийца, что не все так просто с его легендой, есть прорехи, и не одна. Вот и что тут скажешь, когда человека в лицо не видела, а только в мелкий черно-белый профиль из свитка копий.
