— Он повзрослел, — прошептала первое пришедшее на ум. — Возмужал и стал закрытым, немного замкнутым… — взглянула в настороженные глаза свекровушки и на всякий случай внесла поправку в свои слова: — всего чуть-чуть…
Это происходило со всеми парнями, что прошли сквозь войну и участвовали в сражениях, так что я не сильно-то и покривила душой.
— И это все? — вопрос тревожный, на выдохе.
— Появились новые шрамы… — Знать не знаю, насколько хорошо Хран исправил дыру в его груди и вмятину в голове, но более чем уверена — число боевых отметин на теле Талла увеличилось. Тут я на всякий случай смущенно добавила: — Появились новые привычки… — а затем клятвенно заверила: — и больше ничего.
Повисла минута молчания, долгая и тяжелая, которую фактически разорвало тихим замечанием:
— Если ты ничего не заметила, быть может, после возвращения к живым он изменился не сильно.
— Что?! — Мое удивление ее осведомленностью было принято за испуг. Эванжелина взволнованно поднялась, а тростиночка взяла меня за руку.
— Святая Иллирия! Я не хотела пугать тебя раньше времени, — заверила свекровушка, — но все может быть.
— Это всего лишь предположение, — пропела Хран нежным голоском с проскальзывающим в нем предупреждением — молчи. А я и так молчу, мне слова сказать не позволили, затараторили дальше.
— Я говорила, что отчаялась его дождаться и вернуть, но не сказала почему. Двух месяцев не прошло после нашей с Таллом ссоры, и мы с Гамми решились на обряд. Пригласили мага и заплатили немыслимую сумму за заклинание поиска.
Я вздрогнула и поежилась, отгоняя воспоминания беспросветного прошлого. Заклинание поиска невозможно ни обмануть, ни оборвать. Всюду сыщет, укажет, где пропажа, и выведет к ней. Не узнай я, в чем заключается поисковая связь, еще бы долго от урода Уроса бегала по полям и заставам.
— Талл нашелся?
— Н-нет! В том-то и причина распрей внутри рода. Если хранитель говорит, что наследник жив, а поиск не показывает его местоположения, значит… — Голос Эванжелины сорвался.
И я пожала плечами, произнеся возможную истину:
— Значит, во время поиска он всего лишь был при смерти.
— Обряд проводили не раз и не два, и не только я.
— Другими словами, — произнесла я, — все семейство его искало и убеждено, что потеря… что Талл умер.
— Был возвращен, — поправила меня Эванжелина. — Понимаю, в это трудно поверить, но в истории рода уже был подобный случай. Давно. Очень давно, и хранитель это подтверждает.
Я покосилась на тростиночку и заметила ее медленный кивок, не столько подтверждающий, сколько поддерживающий. Такой, словно бы она согласна с тем количеством информации, что была мне предоставлена.
Что ж, подождем, послушаем, а потом допросим.
— Итак, чего вы хотите от меня? Зачем я вам в столице Тарии? — задала наконец-то вопрос, который Тороп предложил еще в самом начале.
— Чтобы подтвердить — Талл жив и не должен подвергаться отречению от рода.
— За что? — мои брови медленно поползли вверх. — Разве он не достойный член семьи, воин и сын, человек, которому по праву рождения принадлежит реликвия рода?
При моих словах плечи свекровушки поникли, глаза заблестели слезами.
— Если он жив, как говорит Хран, но не находится поисковиком, значит, он и не человек более… А если так, его отлучат от рода, меня лишат дома, дочерей — приданого и все, что мы с мужем накопили за долгие годы, будет отобрано. — Тихий всхлип прервал ее слова.
О том, что законы в Тарии специфичны, я знала, но и предположить не могла, что они настолько уникальны.
— Чтоб тебя! — я тоже поднялась, обняла вздрагивающую от тихих рыданий Эванжелину. И что тут скажешь, чтобы помочь человеку, конечно, то, что Инваго в легенду определил. — Не стоит! Не надо так… убиваться. Он живой! Я же его видела, клятвы с ним в храме повторила, получила кольцо и из «Логова» три дня не выпускала, пока он не сбежал… по делам.
На несколько мгновений столовая погрузилась в тишь, а затем зазвенела от вопроса:
— Ты поедешь?
Стремительное преображение свекровушки из горько плачущей в сияющую надеждой прошло мимо меня, я просто заглянула в ее глаза, так похожие на очи Инваго, и онемела, в который раз задавшись вопросом, что с этим тарийцем не так. Ведь что-то точно не так, если о нем даже родная мать не вспоминает.
— Торика? — мягко позвала мадам Дори.
— Да. Я поеду.
Ощущение долга и вины скрутило тугим узлом, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть. Свекровушка отправилась сообщить благую весть Гаммире, а тростиночка мягко потрепала меня по плечу.
— Не расстраивайся, ты не первая, кто не смог ответить ей отказом.
— А первый кто?
— На меня посмотри, — усмехнулась красавица и подмигнула, — я не по своей воле по сугробам брожу в зимнюю стужу.
Кивнула, принимая ответ, и посмотрела с надеждой:
— Слушай, а нельзя ли без меня хоть как-нибудь?
— Нет. Не хочешь же ты, чтобы твоего супруга безродным сделали, а тебя без разговоров лишили «Логова», моей защиты, поддержки и в соответствии с законом отдали лорду Уросу.
— В соответствии?.. — переспросила я, бледнея.
— Семейный кодекс не мне тебе рассказывать, сама все знаешь. А что до имущественного вопроса… Вашему браку с Таллом фактически пять лет, харчевня и постоялый двор появились в этот промежуток времени, к тому же землю ты вроде как по дарственной приобрела, — сослался он на последнее письмо потеряшки и невесело закончил: — поэтому «Логово» подходит под графу «Совместно нажитое имущество».
Всего на несколько мгновений онемела, а затем произнесла:
— В этом даже не сомневалась. И горевать не буду. — Почти правда. Почти, главное, не задумываться, сколько сил и надежд, сколько терпения вложено. — Удивляет другое. Хран, твою поддержку я, может, и ощутила, а вот защиту никак нет.
— Забавно. А кто, по-твоему, Тасору Галжскому руки-ноги ломал? Кто явился на пение и писк Алиссии Тюри? Кто тебя прикрыл, когда Асда корежить начало от яда?..
— Галжскому?
— Ему-ему, недолюбовнику твоему, — усмехнулся демоняка, и черты его довольной морды проступили на личике девицы. — Так что нечего бочку катить, помалкивай и собирайся.
— Ага. — И стою не двигаюсь, потому что в голове каша, в душе смятение и покоя не дает вопрос. — Хран, а как это ты успевал защищать и тут, и там?
— Так демон я или кто? — Он сбросил образ черноглазой красавицы и приосанился, уперев руки в бока. Сразу же вспомнилось, что он Хран Горный, сильнейший из демонов, обитающих на поверхности, Повелитель заповедных земель, Вершитель судеб и Жнец, собирающий долги.
