Тогда казалось, ему все дается легко: и разговоры до рассвета, и тренировка моей слезливой персоны, но только с появлением Тимки в нашей «семье» он с облегчением выдохнул и сказал: «Вот теперь ты на себя руки не наложишь. Останешься жить». Поэтому сейчас, лежа в любимой спальне моего «Логова» и слушая его приглушенный голос, я отстраненно думала, могла ли Гаммира умышленно поесть грибов.
Мое предположение подтвердилось следующим утром, когда невыспавшийся вояка устало тер чуток припухшее лицо, натягивал на багряные засосы ворот свитера и непрестанно зевал.
— Тора… — он прикрыл рот кулаком и помотал головой, прогоняя сонливость, — сдается мне, это завихрение у Гаммиры неспроста. Уж слишком оно многоплановое и детальное. Расспроси свою свекровушку, что там за история была с королем.
Я искренне удивилась тому, что Тороп вредную тарийку больше грымзой не зовет, но еще больше тому, что бред отравившейся принял за отголоски прошлого.
— Думаешь, она и вправду с ним была знакома?
— Конечно. Род Дори — это же третья по значимости ветвь.
— Откуда ты знаешь?
— От нашего мэра, — расплылся вояка в кривой улыбке и зажмурился, подавляя новый зевок.
Вот так новость! То есть он все знал, а я…
— А мне почему не сказал?
— Потому как у нас на дальней заставе выражение «меньше знаешь, лучше спишь» не просто поговорка, а пилюля от душевного расстройства. — Покосился в сторону кухонного окна и проговорил: — Вот и Хран. И не надоело ему девицей семенить?
— Вроде как по уговору он не должен выходить из образа, — прошептала я, будто бы демон мог меня расслышать, и прильнула к окну. — И кого это тростиночка на плече несет? — Прищурилась и не поверила собственным глазам. — Инваго?!
— Нет. Похож, но не он.
— Талл… — догадка поразила и вместе с тем напугала.
Куртку, в спешке схваченную, надела лишь наполовину, да так и застыла у двери в прихожей. А все потому, что я одновременно и хотела, и не хотела видеть потеряшку. Не сейчас, когда все столь непонятно, зыбко. Слишком рано и слишком…
Просто слишком.
— Вряд ли это Таллик Дори, — заметил Тороп, выводя меня из ступора. — Будь на его плече наследник рода, Хран нес бы его куда бережнее.
В это самое мгновение дверь открылась с пинка и, чуть не пришибив меня, пропустила в харчевню черноглазую красавицу.
— Тора, доброе утро. Тороп, и тебе. Есть минутка? Нужно тут кое-кому кое-что вправить. Я не могу, иначе шею идиоту сверну. — Вопрос был адресован нашему вояке, а пояснения уже для меня. — Кстати, Тора, это один из многочисленных твоих родственничков… — тут с губ тростиночки слетело тихое, но емкое ругательство, которое он завершил именем. — Аррит. И эта падаль, — тут дверь с хлопком закрылась, заглушая еще один сочный эпитет об умственных способностях парня, — не пожелал дожидаться нас у «Орла» в городе Баштуй…
Я вспомнила, что «Орел» это гостиница, в которой мы намеревались остановиться, как только прибудем в первый тарийский город на нашем пути, первый из трех оставшихся, а четвертым уже будет столица.
Красавица прошла в столовую, плавным движением руки убрала с ближайшего стола скатерть, взглядом сдвинула в сторону стулья, сняла с плеч груз и расположила его на столе.
— Упал с лошади? — предположила я, разглядывая молодого и, как все тарийцы, светловолосого парня лет двадцати с парой-тройкой ссадин на лице. Щуплый, смазливый на вид, напрочь лишенный некой благородности, что есть у известных мне членов рода Дори.
— Нет, хотел сэкономить на услугах. Сбежал от надоевшей любовницы через окно, совсем забыв о том, что на дворе не март и опочивальня девицы расположена на третьем этаже дома терпимости.
— Вот этот? — Я с недоумением посмотрела на мальчишку.
— Этот-этот! — скривилась тростиночка, и глаза ее полыхнули гневом. — Выбил передний зуб, вывихнул плечо, сломал пару ребер и получил сотрясение отсутствующего мозга. — И злорадным голосом: — А еще татуировку на чле… кхм… в общем, по бабам он больше ни-ни…
— В смысле, совсем? — удивился Тороп.
— Год, пока чернила не сотрутся.
— Так это же решаемо, — хмыкнул вояка с высоты явно немалого житейского опыта. — Без света или с завязанными глазами…
— Я сымитировал гадкую болячку, так что год, — похвастал демон уже своим, а не девичьим голосом, совсем позабыв о конспирации.
— Неплохо. Ну а от меня ты чего хочешь?
— Чтоб ему период восстановления запомнился, как Гаммире.
— А она будет помнить?.. — Вояка наш не то чтобы побелел, но напрягся и настороженно спросил: — Все-все?
Ох, кажется, свекресса не обрадуется воспоминаниям об отравлении.
— Частично, — «обрадовали» его и поторопили: — Начнем!
Процесса лечения, как и переговоров о том, что они вознамерились сделать с недальновидным скупердяем, я не услышала, так как была сиюминутно отправлена к Эванжелине. И она меня уже ждала, попеременно поглядывая то в окно, то на дверь. А стоило появиться рядом, свекровушка всплеснула руками, подлетела ко мне, расцеловала в обе щеки.
— Наконец-то, наконец-то! Торика, вы поговорили? Талл знает о возможном обряде, да?
— Нет, — я покосилась на хранителя рода, а черноглазой красавицы и след простыл. Что ж, самой придется выпутываться. — Нет, не сказала. Потому что он не пришел.
— Что-то случилось? — моментально встревожилась мадам Дори.
— Нет-нет. Он жив, здоров, просто не сумел ко мне вырваться. Я прождала всю ночь на месте встречи, а наутро отправилась к вам. — Чистая правда, если не брать в расчет, что ждала я Инваго.
— И все? — ее недоумение поняла не сразу. Затем сообразила. — Он передал извинения через Хран.
— Где же сама Хран?
— Разбирается с кем-то из родственников, — объяснила я поспешно и попыталась перевести тему: — Вы завтракали?
— Еще нет. Ждала…
— Так давайте спустимся в столовую, закажем сдобу, чай и что у них там сегодня! Заодно поговорим. — И, не давая ей возможности отвергнуть предложение, подхватила под локоток, повела в коридор. — Эх, будь я в «Логове», обязательно чего-нибудь вкусненького приготовила бы. Медовик или сметанник.
— Подожди немного, и в нашем доме ты сможешь делать все, что душе угодно. — Эванжелина улыбнулась и загадочно заметила: — Все без исключений, пока Гамми дома нет.
То есть она не только в гостях такая стервь, но и дома не подарок Однако редкой гадости характерец. И, поймав момент, я аккуратно поинтересовалась относительно свекрессы:
— Она всегда была такой?
В ответ уклончивое «Нет» и тишина. Свекровушка задумалась, а я впервые столкнулась с тем, что, в сущности, ничего стоящего не знаю о семействе супруга, а о роде и того меньше. При этом мне доподлинно известно, что все они в той или иной мере жалобщики, интриганы, просители, завистники, скупердяи, а еще расчетливые скоты и моральные уроды; одна большая заноза для хранителя и большая угроза для женщины, лишившейся мужа и сыновей. От них наследник сбежал и не вернулся даже, чтобы у матери прощения попросить. И ведь времени было — пять лет силы демонической — выше крыши, а все равно не сподобился явиться. Тут я подумала, что к потеряшке не справедлива. Все же это Асд, Гилт и Сато Суо были раскрыты мною через пять лет после «возвращения», а Таллик Дори мог выдать свою нечеловечность раньше. Ведь он натурой в отца, а значит, такой же порывистый, пробивной, нетерпеливый…
