Наверное, в это мгновение я в сотый раз мысленно пообещала себе побить стародавнего Дори и в сотый раз напомнила, что сделаю это в первый же день его полного выздоровления.
— Пусти, мне нужно тебя перевязать.
Он явно ожидал другого исхода, но спорить не стал. Отпустил, позволил сделать перевязку и безмолвно улегся на матрас, едва я завязала на его плече крохотный бантик. Затем быстро перестелила кровать, убрала лекарский инструментарий и подняла поднос с тарелками.
— Доброй ночи, Инваго.
— Доброй… Торика.
Выйдя, я аккуратно закрыла дверь, удобнее перехватила поднос и, сделав первый шаг, споткнулась от тревожного вопроса.
— Как он?
Святая Иллирия, когда-нибудь я поседею от этой семейки!
Обернулась и в предрассветной серой мгле с трудом различила свекрессу на фоне стены. Вид Гаммиры наводил на мысли о новой порции зеленых поганок, однако взгляд ее был трезвым и испуганным. С чего бы?
— Будет жить, долго и нудно, — заверила я и добавила тихо: — И продолжит раздражать и выводить меня из себя.
— Что? — Медам шагнула ближе, и я закрыла собой дверь. Еще не хватало, чтобы она ринулась проверять его состояние.
— Ничего хорошего. В смысле, каким был, таким и останется. Вредным, напористым, уверенно-наглым…
— Каким?
— Наглым, — повторила я и с радостью дополнила бы список парой новых эпитетов, но меня насторожила исходящая от тарийки тишина. Того гляди, опять кинется.
— Что-то не так?
— Ты его не любишь! Не жалеешь, не ценишь, не бережешь!
— А должна? Это он для вас родственник, а для меня… — Всей фразы я не договорила, Гаммира отшатнулась от меня, как от прокаженной, а затем воинственно подалась вперед.
— Да как ты смеешь! — Все понятно, у медам очередной приступ. Надо бы руки от подноса освободить для предстоящих разборок и Торопа позвать на помощь. — Как смеешь говорить подобное о нем? Он твой супруг и повелитель, любящий и дарующий свет.
— Кто? — Зеленые поганки явно вышли ей боком, она окончательно и бесповоротно перестала дружить с головой. — Вы об Инваго?
Простой вопрос, но в ответ чуть ли не вопль на все «Логово»:
— Не смей Таллика так называть! Это имя даровал ему Адо. А ты, ты… не любишь, не почитаешь его и не смеешь…
— Пасть закрыла! — я не рявкнула, всего лишь прошипела, и свекресса умолкла. — Всей своей тирадой вы хотите сказать, — краткая заминка и вопрос как в прорубь с головой: — Что мой муж Талл и есть…
— Что твой муж Таллик Инваго Дори достоин лучшего отношения, — надменно поправили меня, одной фразой выбивая воздух из легких и погружая в липкий холод с головой. — И ты не имеешь права…
Она говорила что-то еще, но я не слышала. Стены коридора сузились, пол дрогнул, поднос выпал из моих рук, и посуда разлетелась со звоном.
— Тора, Гаммира, что стряслось опять? — из моей комнаты выглянул сонный Тороп.
— Ничего у нас «опять», — ответила я и толкнула дверь, которую только что с таким рвением защищала. Не вслушиваясь в возмущенные заявления медам и рассудительную речь вояки, медленно прошла к кровати, дрожащими пальцами расправила складки на простыне.
— Так ты и есть Талл? — Имя супруга с горьким смешком сорвалось с губ. — Потеряшка… — Обида и разочарование вкупе с неверием сдавили горло, перехватывая дыхание и ускоряя сердечный стук. — Почему ты молчишь? Инва… — оборвала сама себя и двинула ногой по железной ножке кровати. — Дори!
— Я сплю.
— Наглая ложь, как и все, что ты ранее говорил!
— Тора… — Сдавленный шепот, едва различимый, и столько муки в голосе, словно бы не меня, а его только что оставили без надежды, без веры, без выбора.
— Что «Тора»?
— Давай в другой раз.
— Нет! — взвилась я не хуже свекрессы, а этот наглый и подлый со вздохом напомнил:
— Ты обещала.
— Чтоб тебя! — Я вновь двинула ногой по кровати, чтоб не ударить его самого, и сдавленно прошипела: — Я обещала Инваго, а ты…
— Кто? — Дори неожиданно оказался стоящим передо мной. Горячий, напряженный и злой, черты лица заострились, глаза полыхнули синим огнем. В другое время я бы благоразумно отступилась, но не сейчас. Набрав воздуха в грудь, я уже готова была высказаться, как вдруг рядом с нами появился Хран.
— Тора, Инваго? — голос предателя демоняки сочился радостью и едва заметной тревогой. — Очнулись наконец-то — это хорошо. У меня плохие новости…
— Что может быть хуже той, что я узнала? — произнесла я, не скрывая гнева.
— Поверь, есть и похуже, — сквозь сжатые зубы ответили мне.
— Простите, если не вовремя, но… — выдержав значительную паузу, Горный сообщил: — В связи со сложной политической ситуацией и возможным свержением правящей ветви Оргес IV требует немедленного возвращения наследника рода Дори. Обряд вызова назначен на завтрашнюю ночь.
Святая Иллирия, только не это! Слишком рано, слишком быстро, слишком… Дайте мне отсрочку, умоляю!
И, словно бы услышав меня, демон уверенно продолжил:
— Даю голову на отсечение, Мэног и еще пара-тройка магов будут негласно присутствовать на обряде. Одного из вас они при первой же возможности постараются убить, а шансов у них будет много. Поэтому я предлагаю сорвать обряд в самом начале…
И луч надежды, окрылившей меня на мгновение, погас под жестким «Нет!»
— Я возвращаюсь домой. К жене, — глядя в мои глаза, решительно ответил Дори.
Да, вот эта новость хуже некуда.
