Эта история произошла еще в те времена, когда закона о психиатрической помощи не было даже в проекте и буйных больных просто доставляли в психбольницу, тогда еще без критериев недобровольности, а просто по принципу – опасен для себя и окружающих или нет. Участники истории работают в спецбригаде до сих пор, они-то и поведали о событиях тех лет. Работал в спецбригаде санитар Дима. Работал давно, занятие свое любил – просто, без фанатизма. Основной заработок приносило подсобное хозяйство, что позволяло ему относиться к должности санитара философски: официальное место работы есть, стаж до пенсии вырабатывается, а зарплата – ну не за нее же, в самом деле, работает в таком месте настоящий мужик!
В тот день Дима приехал на работу чуть позже и пропустил ритуал поедания настоящей узбекской дыни, что досталась предыдущей смене в качестве то ли боевого трофея, то ли трудового поощрения и была честно поделена на всех уже присутствующих. Сетовать на опоздание ему пришлось недолго: к вечеру все, кто успел угоститься и заступил на дежурство, плотно оккупировали свободные туалеты – уж больно активными оказались незаконные простейшие мигранты из тогда еще союзной республики, которая в тот момент склонялась несчастными на все лады. А поскольку у мироздания есть свое, особенное и изощренное, чувство юмора, то вызов к буйному пациенту случился именно на пике коллективной диареи.
Не поехать было нельзя: больной совершенно искренне возомнил себя вервольфом и перекусал всех, кто не успел вовремя увернуться, после чего был общими усилиями покусанной родни заперт в квартире, откуда теперь на всю округу раздавался заунывный вой и треск гибнущей мебели, прерываемый звоном и дробью осколков – пациент отстреливался от галлюцинаций предметами сервиза, причем, по скорбным подсчетам семьи, уже не первого. В страхе притихли соседи, позатыкав пасти своим собакам, которые было охотно откликнулись на боевой клич новообретенного родича. А вот поехать было практически некому. Водитель, еще сохранявший приятную зелень лица, сказал, что машину-то он поведет, но, возможно, с остановками, и только. От доктора и фельдшера помощи ожидать не приходилось: в перерывах между посещениями туалета те лежали пластом и годились разве что в качестве артподдержки. Дима вздохнул, взял вязки и пошел с водителем к барбухайке.
Оценив ситуацию на месте, санитар попросил родню пациента открыть дверь и отойти на всякий случай подальше. Желательно вообще к соседям в гости. И ни в коем случае не подглядывать. Те с радостью согласились. Дима снова вздохнул и шагнул в квартиру. Спустя минут пять, в течение которых несколько раз раздавались вой, рык, грохот и команда «СИДЕТЬ, Я СКАЗАЛ!!!», Дима покинул квартиру. В компании больного. Прятавшаяся у соседей родня честно не подсматривала. Возможно, это и к лучшему.
Барбухайка въехала во двор-колодец и остановилась у крыльца. Хворая, но любопытствующая смена дружно повыглядывала в окна. Зря они это сделали. Приступ хохота отозвался у всех поголовно спазмами в животе, и места в туалете снова стали остродефицитными. Из салона барбухайки вышел Дима в рваном халате, потирая укушенную ногу. В руке он держал импровизированный поводок: вязки, этот трехметровый жгут из фланели, были обвиты вокруг шеи и запястий рычащего больного и пропущены между его ног, что лишало пациента всякой возможности подраться или убежать. На попытки повернуться и достать санитара зубами следовал рывок поводка, ощутимо отдававшийся в промежности.
Ведя пациента на поводке, Дима поднялся с ним на крыльцо, и тут ему навстречу вышел мужик с большими сумками в руках. Судя по всему, он только что привез кого-то из родни на госпитализацию и теперь собирался с вещами больного ехать домой. От зрелища санитара с голым чудом на поводке мужик застыл. Аккурат в дверном проеме. Пациент на поводке зарычал и принюхался. Дима меланхолично (азарт битвы прошел, наступило умиротворение) заметил:
– Мужик, ты бы это… ушел бы на фиг с дороги. Это чупакабра, если ты не в курсе. ОН У МЕНЯ КУСАЕТСЯ. – И пациент клацнул зубами.
Как мужик оказался в мгновение ока в двух метрах от крыльца, сжимая в руках сумки, – непонятно. Дима пожал плечами и скомандовал:
– Рядом. Пошли.
Процесс оформления больного в стационар протекал с подвыванием и рыком, прерывавшимся командами «Фу!» и «Нормально с доктором разговаривай!», а также краткими инструкциями, как вести себя в отделении: «Иначе я приду и буду сердиться, ты меня знаешь!»
Сдерживающий фактор
Любому человеку очень важно, чтобы как можно бóльшая часть происходящего с ним или вокруг него имела более-менее внятное логическое объяснение. Солнце встало? Это потому, что Земля вращается. На каком… э-э-э… то есть почему вращается? Потому что ТАК НАДО. Почему в стране кризис? Потому что вертикаль власти, встав перпендикуляром к электорату, стремится обрести свое нефритовое естество, а нефрит нынче дорог. А, ну да, и кредиты тоже, но главное – процесс нефритизации.
Зина (назовем ее так) имеет за плечами солидный стаж болезни – двадцать с лишним лет, с того самого момента, когда за ней на заводе установили слежку сразу четыре разведки – КГБ, ЦРУ, Моссад и МИ-6. А родной отец, вместо того чтобы настучать агентам по длинным ушам, сдал ее в психбольницу. С тех пор это стало почти рутиной: агенты следят, ставят прослушку, монтируют-демонтируют камеры и жучки, а отец раза два в год вызывает барбухайку.
Иногда – видимо, чтобы сменить тактику, – появляются новые резиденты под видом женихов или вновь устроившихся на работу сослуживцев, да еще однажды доктора завербовали и прислали участковым психиатром. Хотя, может, он и не доктор вовсе: халат носить каждый сумеет, а чтобы беседы вести да лекарства выписывать, много ума не надо – вот взять, к примеру, ее саму… Вообще, нет, сама она умом-то как раз и отличается в нужную сторону, иначе не была бы под колпаком у разведки. А на доктора управу найти можно: зря, что ли, анонимки регулярно в прокуратуру пишутся? Привет, так сказать, бойцам невидимого фронта от Зины – инженера, гражданина и практически контрразведчика.
Спрашивается – чем же таким мог заинтересовать простой инженер аж четыре разведки? Воображение живо рисует формулу получения универсального топлива прямо из канализационных стоков или антигравитационный двигатель для легковушек. Или самую страшную тайну – почему за столько лет существования отечественного автопрома, за что бы ни взялся наш инженер, получается или самогонный аппарат, или тазик с болтами? Ничего подобного. Секрета Зина, конечно, не раскрывает, но по ее виду сразу понятно – следить есть за чем.
Скорее всего, я и дальше пребывал бы в неведении относительно страшных инженерных тайн, но некоторое время назад она сама пришла на прием. Чтобы написать заявление главному врачу и в прокуратуру. На этот раз на отца.
