– Чего ты? Пора вставать? – спросил он, и голос у него был на удивление совсем не сонный.
– Давай встанем. Сбегаем до завтрака, – предложила Людмилка. – Как там Марфуша? Мы уже сколько её не видели.
Они оделись и тихонько прокрались к двери, шикнув на Ронни, собравшегося было спросонья на них залаять. Баба Катя, похоже, ещё не вставала. Они осторожно прикрыли за собой дверь.
Солнце стояло ещё совсем низко, оно пряталось где-то за еловыми ветками. Людмилка и Тим столько раз уже бегали в угол сада, что туда уже пролегла слегка различимая тропинка.
– Говори ты, – сказала Людмилка. – У тебя громче получается.
На рассвете, рано-рано,
Конь выходит из тумана…
Тим проговорил всё, что требуется, и три раза оглянуться они, конечно, не забыли.
Они оказались перед Марфушиным домиком, но её там не было, а в этот самый момент с её крылечка сходил Охотник. Он глянул на них, кивнул и прижал палец к губам, мол, тише, помолчите. Он двинулся прочь от дома и махнул им рукой, чтобы они шли за ним. Отойдя на порядочное расстояние от дома, он позвал их подойти поближе.
– Хорошо, что вы появились, – сказал Охотник. – Вместе идти веселее.
– Куда идти? – не понял Тим.
– А вот слушайте.
Тут Охотник заговорил приглушённым заговорщическим голосом:
– Завтра у Марфуши день рождения. И я хочу сделать ей подарок. Только пока что это секрет.
– И от нас тоже секрет? – с любопытством спросила Людмилка.
– Нет, я всё расскажу. Слушайте, – повторил Охотник. – Наша Птица рассказала мне, что на днях, а вернее, ночью, на гору, которую зовут Неспеши, а это такая высокая гора, что прямо почти до неба достаёт, упала звёздочка. Маленькая. Яркая, очень красивая. Там она и лежит. Я хочу постараться взойти на эту гору. Я хочу подарить звёздочку Марфуше на день рождения. Я думаю, она будет рада. Пошли со мной!
– Пойдём? – спросила Людмилка у брата.
Тим задумался. А как же баба Катя и овсянка на завтрак? И почему с ними нету Каси и Ронни? И вообще… Но ведь они уже не раз бывали в Сказке, и всё как-то благополучно обходилось. И он решительно ответил:
– Пойдём.
И они пошли. Сначала по дороге вдоль ржаного поля, где голубели васильки. Васильки что-то напевали, только путники шли быстро и было не разобрать, что они поют. Потом дорога устремилась через лес, где росли вперемешку вязы, клёны и ёлки, и очень быстро вывела их на луг, густо поросший клевером. И тут уже совсем близко они увидели ту самую гору со странным именем Неспеши. Они подошли к подножью горы и неожиданно наткнулись на густые заросли можжевельника. Как известно, можжевёловые лапы очень даже колючие и через них очень даже не просто продраться. Как только они подошли, сразу же послышались довольно громкие звуки. Подумать только! Это как раз что-то громко пели сами можжевеловые кусты:
Осторожно. Осторожно.
Шаг шагнув, споткнуться можно.
Корешки кругом, коряги,
И ущелья, и овраги.
Всюду камни-валуны –
Ой, какой величины!
Осторожно. Осторожно.
Нам за вас, друзья, тревожно.
Вы по тропочкам идите,
Вы в пещеры не входите.
Там в пещерах темнота,
А гора крутым-крута!
– Мы за добрым делом идём, Верес, – сказал Охотник. – Пропусти нас, пожалуйста.
– Только осторожно, – прошелестели кусты и расступились, образовав узкий проход к самому подножию горы.
– Что значит «верес»? – спросил Охотника Тим.
– То и значит, – ответил Охотник. – Можжевельник. Просто это его другое имя. Оно короче и ласковее, что ли.
Начался подъём в гору. Идти и в самом деле было нелегко. Тропинку еле видно, да она при этом ещё и кружила и петляла, а то вдруг упиралась в огромный валун и терялась совсем. А вокруг толпились деревья. Ветер насбивал с них кучу сухих веток, и было очень трудно снова отыскать тропинку среди этого бурелома. Охотник шёл впереди, Тим и Людмилка следом, держась за руки. Так понемногу поднимались они всё выше и выше, всё выше и выше, продвигаясь осторожно, потихоньку. Видно, недаром такое у этой горы имя – Неспеши.
Шли они и шли, как вдруг Тим обо что-то споткнулся, чуть было не упал и едва не повалил державшую его за руку Людмилку.
– Что это было? – растерялся Тим. – Вроде не камень. На камень не похоже, и не кочка…
– Не кочка, не кочка, – передразнил его кто-то, выпутываясь из травы и сухих листьев прямо у его ног.
– Что это? – воскликнула Людмилка, пугаясь.
– Не что, а кто, – пропыхтел кто-то там в траве.
Отряхиваясь и как-то странно пыхтя, перед ними оказался Ёж.
– Ты что это, Ёж, так зарылся-запрятался, что на тебя и наступить недолго? – проговорил Охотник.
– Да, попробуй не заройся, не спрячься – ответил Ёж. – Там к вершине-то ближе – Медведь. Да большой. Да какой-то непохожий. Шкура у него какая-то не медвежья. А вдруг он какой-нибудь опасный!
– У нас опасные не бывают, – возразил Охотник. – Ты забыл, что ли? У нас добрая Сказка. Кто злой, тот в злой сказке и живёт. Нас он касаться не может.
– Не может-то не может, – профырчал Ёж. – А всё же этот медведь какой-то не такой. А я маленький. Вот мне и страшно.
– Чего тебе бояться? Ты же Ёж. Ты – колючий.
– Так-то оно так. Колючек у меня много, – согласился Ёж. – Да знаешь, ведь не всякую шкуру проколючишь.
Людмилка засмеялась. Ёж разговаривал так забавно.
– Медведь – не Медведь, а надо идти дальше, – сказал Охотник.
А Ёж стал снова зарываться в густую траву. Шли долго. В гору подниматься – это не просто так по тропинке топать. Стали уставать.
– Может, отдохнуть немножко? – жалобно попросила Людмилка.
– Глядите, уютная пещерка, – сказал Тим. – Можно вон с тех ёлок лап натаскать и посидеть или полежать.
– Но ведь Можжевельник остерегал нас… – начала было Людмилка, но враз умолкла. Оттуда, из глубины «уютной» пещерки послышались какие-то звуки. То ли кто-то что-то говорил, то ли громко пел. Все стали прислушиваться.
