– Дорогие жители Атлантиды! Мне выпала великая честь побывать в вашем университете и принять участие в таком незабываемом событии, как ежегодная гонка на осьминогах! Впечатлений мне теперь хватит на всю оставшуюся жизнь! Я чрезвычайно горд и признателен вам за столь высокую награду! К сожалению, у меня нет уверенности, что я смогу приехать к вам в следующем году и передать статуэтку очередному победителю. Поэтому, с вашего разрешения, я хочу вручить её профессору Крабикову, который не менее, а может, и более, чем я, достоин этой награды.
При этих словах атланты одобрительно зашумели, и Великанов под звук фанфар передал золотого осьминога профессору Крабикову.
Затем друзья отправились в кабинет Крабикова, где Семён Семёнович после недолгих поисков отыскал визитную карточку таинственного незнакомца. На ней было написано: «Профессор Магов, Университет нереальных наук». И адрес: «проезд до станции «Заклинательной».
Великанов и Крошкин поблагодарили профессора Крабикова и тепло простились со своими новыми знакомыми. Крошкин подарил профессору Щупальцеву кабачок-переводчик и обещал прислать через месяц ещё сотню таких же кабачков. Атланты проявили огромный интерес к изобретению профессора. Ведь в океане водится неимоверное количество живых существ, и выучить все их языки весьма затруднительно. А изучать или спасать кого-нибудь гораздо удобнее, разговаривая с ним на одном наречии.
Щупальцев в свою очередь вручил приятелям бутылку прекраснейшей, чистейшей воды в дорогу.
– Это особая вода, – сказал он со значением. – Способствует активному наполнению энергией любого живого организма!
Великанов и Крошкин собрали свои вещи, сели в лифт и поднялись наверх. Они вернулись к катеру, где их ожидал терпеливый Степаныч, и быстро добрались до Приморска.
Сидя в вагоне поезда, уносящего их от моря, Крошкин задумчиво сказал:
– И как мы могли принять профессора Крабикова за похитителя? Это всё из-за фотографии, которую нам показали в АШН. На ней Крабиков казался вылитым злодеем, хотя в жизни он совсем другой.
– Ну что вы, голубчик, удивляетесь, – вздохнул Великанов. – Это же была фотография на документы. На пропуск, наверное. А на подобных фотографиях почти у всех людей какие-то зверские лица выходят. Но теперь-то мы точно найдём таинственного профессора. Ошибки быть не может. Клянусь георгинами!
Глава 10
Поход через пустыню
Друзья вышли на станции «Заклинательная». Прямо за перроном простиралась… бескрайняя пустыня! Солнце нещадно палило, и путешественники мгновенно взмокли. Профессор Великанов поспешно достал из рюкзака бутылочку воды, подаренную профессором Щупальцевым, и сделал большой глоток. Потом передал воду Крошкину. Оба профессора сразу же ощутили прилив сил. Стало намного легче. Приятели посмотрели по сторонам и сначала решили, что от жары у них начались галлюцинации. Потому что на противоположном конце перрона они увидели… верблюда! В тёмных очках. Верблюд сидел в шезлонге, лениво жевал какую-то колючку и увлечённо читал журнал «Вокруг света».
– Крошкин, – прошептал профессор Великанов, – мне кажется, я схожу с ума. Я вижу верблюда!
– Значит, мы сходим с ума вместе, – ответил профессор Крошкин. – Потому что я тоже его вижу!
– Но ведь с ума сходят поодиночке, – удивился Великанов. – Знаете, коллега, а давайте пойдём и проверим, настоящий это верблюд или только мираж.
Верблюд, как ни странно, оказался настоящим. Когда приятели подошли ближе, он приподнял тёмные очки и задумчиво спросил:
– Ну, чего уставились? Верблюда никогда не видели?
– Доброе утро! – вежливо поздоровался с верблюдом Великанов. – Вы не подскажете, как нам добраться до Университета нереальных наук? И, кстати, не видели ли вы в округе пушистого кота по кличке Амадей? Он тоже очень любит читать журнал «Вокруг света».
– Кота не видел, – коротко ответил верблюд. – А если ищете университет, то вам туда.
И махнул копытом в сторону пустыни. Профессора опешили.
– Нам что, идти прямо в пустыню? – не поверил Крошкин.
– Ну да, – кивнул верблюд. – Всё равно тут больше некуда идти.
– А в каком направлении хотя бы двигаться? – уточнил Великанов.
Верблюд утомлённо прикрыл глаза:
– Что за глупые вопросы? Конечно, прямо! Всё прямо, прямо, прямо…
И верблюд замолчал. Похоже, он задремал.
Профессора в нерешительности стояли на краю перрона.
– Мы обязательно заблудимся, – сказал Великанов. – У нас же нет компаса!
– И умрём от жажды, – добавил Крошкин. – Пустыня гигантская, а у нас всего одна бутылка воды на двоих.
И оба профессора, подхватив свой багаж, спрыгнули с перрона и побрели вперёд, увязая в песке.
Прошёл час, второй, третий. Профессора упрямо шли прямо, изнывая от жары и жажды и сгибаясь под тяжестью своих чемоданов. Они несколько раз порывались бросить вещи и дальше пойти налегке. Но мысль о том, что, возможно, им ещё представится шанс воспользоваться пляжными полотенцами и надувными кругами, не давала это сделать.
Наконец, профессор Крошкин со стоном опустился на песок.
– Всё, Великанов, я больше не могу! Давайте немного передохнём, – пробормотал он.
Профессор Великанов, тяжело отдуваясь, присел рядом с приятелем. Он достал из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб.
– Да, – задумчиво протянул профессор. – Гиблое место! Ни деревца, ни кустика, ни цветочка… Один песок.
– Смотрите-ка, – сказал вдруг Крошкин и указал на выступающий из песка круглый серый камешек, утыканный длинными колючками. – Ведь это кактус! Первое растение, которое мы увидели в пустыне! Как же он тут один, бедолага?
Не успел профессор произнести эти слова, как из песка появился ещё один кактус, а потом ещё один, и ещё… Кактусы высовывали из песка свои колючие головы и росли прямо на глазах. Они становились всё больше и больше, колючки – всё длиннее. И скоро профессора со страхом обнаружили, что окружены непроходимым лесом гигантских кактусов. А кактусы и не думали останавливаться. Они продолжали увеличиваться в размерах, щетиниться колючками, напоминавшими уже длинные острые мечи. Великанов с Крошкиным в страхе отступали от взбесившихся растений. Наконец отступать стало некуда.
– Ещё чуть-чуть, и они проткнут нас насквозь! – закричал Великанов, прикрываясь рюкзаком.
Крошкин выставил свой чемодан, словно щит. Но профессора понимали, что долго им не продержаться.
Острые, как мечи, колючки были уже почти у самого носа Крошкина, когда профессора осенило!
