Муравьи строили свой очередной гору-дом. Носили и укладывали прутики-брёвна, создавая в нём головоломку ходов и комнат. Строительство приближалось уже к самому завершению – к самой вершине.
Работяги – муравьи не имеют привычки останавливаться и уставать. Одни, глядя себе под ноги, приносят прутики и тут же спускаются за новыми, другие их обгрызают, третьи складывают из них стены, да так, что разломать их по силам только великанам.
Но иногда, кто-то из этих тружеников всё же останавливается, переводит дух, стирает лапкой с лобика пот, о чем-то задумывается и, почувствовав в себе как будто какое-то просветление, поднимает неумело головку вверх и открывает для себя красоту голубизны неба или бесконечного количества его звёзд.
Вот и сейчас один из муравьёв после целого дня непокладания рук остановился и случайно обратил свой взгляд наверх. И то, что он увидел, заставило его глаза округлиться от изумления и страха: сверху спускался, закрывая всё больше собой голубое небо, зелёно-пёстрый шар с большими, даже по стравнению с ним, острыми вершинами. Казалось, что это из-за чего-то изменившаяся луна решила объединиться с землёй. Но луна и сейчас оставалась такой, как и всегда и там, где всегда была, но только сейчас казалась гораздо меньше, гораздо дальше и совсем не изобилующая красками, как этот приближающийся и всё увеличивающийся гигант.
– Смотрите, смотрите! – закричал муравей.
И все стали поднимать головки и застывать в созерцании неведомого гигантского шара-планеты, который, становясь, как в огромном увеличительном стекле, всё необъятнее, приближался к ним из космического неведенья.
Ужас работяг. Под прессом планеты
Вот уже планета-шар, казалось, заполонив собой всё небо, пронзает безмятежно плывущие облака вершинами своих гор.
Видя, как низко опускается этот необъятный пресс, муравьи сначала встревожились, а затем страшно перепугались, что вот-вот он соприкоснётся с землёю и раздавит их – крошечных скромных работяг, а вместе с ними и всё живое на всей их родной и единственной земле.
Всё больше дрожа, они наблюдают, как неведомая планета приближает к ним вплотную острые, как пики, вершины своих огромных гор. О, если такая гора воткнется в землю, то наверняка пронзит всю планету насквозь!
«О-ой! О-ой!» – кричали и дрожали муравьишки. Они все уже присели на корточки и закрыли лапками свои головки, потому что одна из горных вершин напавшей планеты вот-вот уже должна была врезаться в землю, обрушась на них и на всё-всё живое и неживое вокпуг.
Под остриём горы
Но планета, непреклонно опускаясь, вдруг резко и неожиданно остановилась. Снежное остриё её самой большой горы повисло как раз над неоконченным муравьиным храмом домашнего очага на расстоянии всего в пять-шесть муравьёв.
Ещё долго работяжки сидели и дрожали, закрыв лапками головки, в ожидании того, что планета продолжит своё смертоносное движение.
Но планета не двигалась. (Солнышко любовалось и сравнивало, осторожно, чтобы ничего не повредить.) Всё больше казалось, что она прочно повисла на гигантском крюке и её падение больше никому не угрожает. Постепенно трудолюбцы стали приходить в себя, подниматься и рассматривать повисшую над ними опасность, как на диковинную люстру.
Глядя вверх, туда, где ещё недавно было только небо, им казалось, что они, как в зеркале, видят свою землю (а, может, они и смотрелись в зеркало?) такой, о которой им рассказывали те, которым удалось побывать в разных её местах. Они видели и реки, и леса, и поля, и города, но только в каких-то других, в пестроватых цветах и в перевернутом над собой виде.
Десант огненных пузырьков
Вдруг с гористого ледника той планеты на них стало что-то опадать. Вначале казалось, что это, пушинки первого снега, но почему-то красные. Но приблизившись, пушинки оказались огоньками – огненными пузырьками. Касаясь земли, пузырьки лопались, издавая звоны и разбрасывая блестящие звездочки. Звоны походили то на оклики колокольчика, то на хлопки хлопушки, то на взрывы бьющихся бокалов или тарелок и чего-то ещё и ещё. А блестящие звёздочки, прежде чем опасть осенними листьями, ещё долго рассеивали далеко вокруг неяркий завораживающий свет.
Из развалин же огненных пузырьков выбиралось что-то крошечное и сразу уползало, убегало или улетало.
Дождь с ледника. Восхождение планеты
А вершины гор планеты-пришельца, оказавшись на высоте своих подножий, начали таять. Первая капель, родоначальница бурных потоков, уже обливала муравьёв. Над муравьями собиралась новая беда.
Но быстро увеличивалось число тех, кому хотелось побывать там и потрогать то, что видели над собой, что висело над ними и угрожало им. Муравьи без труда выстроили из самих себя холм и самые любопытные и смелые взбегали на острый нос перевернутой вершины. «Ага, – кричали они, – нам удалось то, чего не удалось даже людям! Мы добрались до другой планеты! Мы на другой планете!»
Первые побежали вверх по горе к её подножию, а их последыши поднимались и поднимались.
Но ликованья длились недолго. Ещё не успели попадать все огненные пузырьки, ещё не успела капель превратиться в дождь, а сотни муравьёв ещё продолжали ожидать перехода на вершину другой планеты, как та вдруг вздрогнула и медленно и плавно начала подниматься вверх, увеличивая расстояние между собой и землёй. (Солнышко возвращало планету её звёздочке.)
А что же с теми, кто оказался на самом острие планеты-пришельца? Многие, кто только на неё взошел, сразу же поспрыгивали обратно на головы своих товарищей. А многие из тех, кто удалился погулять, стремглав побежали обратно и, уже рискуя жизнью, с большой высоты падали в муравейник. Были и такие, кто не осмелился спрыгнуть на свою родную планету-матушку и только и успевали прокричать «Прощайте! Прощайте!» А были и те, кто так далеко зашел на планету гостью, что даже и не поняли, что она начала удаляться, унося их навсегда не только от своих товарищей, не только от земли, но и даже от своего солнца.
Планета-пришелец, никого не видя и не слыша, уже совсем растворилась в возвратившем себе свой цвет голубом небе и продолжала свой обратный путь до тех пор, пока не вернулась к своему кругу своего солнца.
2. Муравьишка и камни. В зените тяжестей
Самый маленький и слабый – с самым большим и сильным желанием: быть самым сильным.
Лилипут и великаны. Замеченный из ниоткуда
…Непонятно откуда, зачем и для чего, но среди таких же, как и он, но только намного его старше и больше, оказался… муравьишка! Он и сам не мог понять, как он появился, и откуда оказался здесь, то есть не пойми где, но он стал осознавать, что он – это он, что эти лапки – это лапки и лапки его, что это туловище-тельце его, а не чьё-нибудь.
Вокруг все быстро-быстро бегают-суетятся: что-то несут, что-то поднимают, что-то бросают, что-то кладут, ломают, разрывают и что-то едят. Все так заняты-увлечены, что не обращают на него ровно никакого внимания. А ему так хочется понять, кто все они такие и чем тут занимаются.
