И стали падать отторгнутые в страшные лапы неминуемой гибели!
Спасение в землю парящих
Но как раз в это время окружили башню парашютики-пушистики и листочки-лётики.
Первый падший-парящий погрузился в перину парашютика-пушистика, а второй распластался на ковре листочка-лётика.
– Где я? – спрашивали муравьишки. – Я уже упал? Я уже на небесах?
– Ты на небесах, но потому, что ты не упал!
– Я спасен?
– Какой ты догадливый?!
– Спасен! Спасен!
И так падавшие подхватывались воздушными лодочками и плавно опускались на землю.
Рождение крылатых
Муравьиная башня, вознося бредущих,
Парящих создала.
Одни обрели крылья, рвясь ввысь,
А другие, от падения убегая.
Но были такие падающие муравьишки, которых не удалось перехватить парашютиками-пушистиками и листочками-лётиками. Им так было обидно, что их столкнули их товарищи! Неожиданно, сзади, исподтишка! А теперь их ещё и не спасли, как других, падающих от предательства! Но им так не хотелось упасть! Одни боялись больно удариться, а другие ужасались тому, что разобьются и разлетятся на маленькие (!) кусочки!
А что такое, когда чего-то (!) не хочется очень-преочень?! Это значит, что чего-то очень-преочень хочется! И тут – им хочется выжить! А выжить – это значит не упасть! А, если хочется не упасть – это значит очень-очень думается: «Как? Как не ушибиться-не разбиться?» При этом многие из них стали жалеть о том, что хотели стать выше всех, попирая всё и всех! Они раскаивались про себя в том и жалели о том, что:
«Они хотели свалить, а свалили их!»
«Они хотели восходить, а теперь падают».
«Они сами преданы теми, которых они сами предали».
«Они, сброшенные, падают вместе с их сбросившими».
«Падают они, наказанные грехами других за грехи свои».
«Если бы вернуть время назад, я бы никого никогда больше не сталкивал!» – одни так или почти так истерически-раскаянно кричали «про себя», а другие кричали вне себя.
Они сопротивлялись падению, болтая лапками и головками быстро-пребыстро и изо всех-всех сил, как могли.
Вдруг их сила желания «не упасть» начала накапливаться в них с неимоверной быстротой! С ними стало что-то происходить и тут, как у людей раскрываются парашюты, так у этих падающих больших и малых муравьёв пошли раскрываться, распускаться, как цветы, крылья! Прозрачно-белые, совсем тонюсенькие и невесомые, но крылья!
Муравьишки сразу же, как только крылья отросли, замахали ими так, как болтали лапками, но только во много крат быстрее! Только лапки не спасали от паденья. А тут муравьишки не только уже не падали, они… они даже стали взмывать вверх! Оказывается, они летают, как одуванчики и ковролётики, и даже лучше! Теми управляет ветер, а они… они (!) управляют сами собой! Что, правда, тоже очень не легко и не просто. Но они летают! По-настоящему летают! Они могут полететь куда захотят: и влево, и вправо, и вниз без опасения упасть, и вверх, вверх, даже на тот самый заветный верх!
У них появились теперь новые лапки! Лапки, которые позволяют ползать по воздуху!..
Теперь они могут лезть на верхушку башни не по башне, а по ничему! И здесь столько простора, что можно друг другу не мешать! Здесь хватит места всем!
Сброшенные, но в своём падении обретшие крылья, поднимались вверх по ничему!
Они взлетали вдоль башни всё выше и выше, глядя на карабкающихся по ней своих бывших товарищей, а теперь – недругов.
А те смотрели на них, округлив глаза и раскрыв рты от удивления и страха. Некоторые от такой неожиданности даже подскальзывались и падали. Но их, правда, тут же успевали подхватывать листочки-лётики и пух-парашютики. Другие, убоявшись летающих, кричали им, умоляя их: «Пощадите нас! Не толкайте нас! Не разбивайте нас!»
Увидев тех, которые их сбрасывали, муравьям-летунам очень захотелось их оторвать от башни и… отпустить! Но они уже знали, что поступать нехорошо – это нехорошо!
Неожиданно те, которые карабкались по башне первыми, закричали: «Схватите нас, столкните нас!»
– Но вы же разобьётесь? – удивились муравьи-летуны.
– Но вы же не разбились?! Вы же обрели крылья?!
– Не все не разбились из-за вас! Не все обрели крылья!
– Тогда накажите нас!
– Поступите с нами так же плохо, как мы поступили с вами!
– Прося наказания, вы ожидаете вознаграждения?!
– Сбросьте нас! Сбросьте нас! – уже только одно и выкрикивали первые, не желая ничего слушать, в слепой надежде стать такими же недостижимыми.
– Мы вас не сбросим – не накажем и не вознаградим…
– Хоть наказать и хотим…
– Но не хотим вознаграждать!
– А наказать бы надо…
– И даже очень!
– Но не будем!
– Не будем!
– А надо бы!
– Сами пусть прыгают!
– Вот тогда и поглядим, что у них там вырастет!
– И вырастет ли что!
Но самостоятельно сбросить или упасть никто не решился.
Восхождение по ступеням пустоты
А обретшие крылышки, забыв обо всём на свете, взмыли вверх к неведомой никому (кроме Слабачка) вершине!
Они взлетали выше и выше, оставляя ниже себя очередной камень, ожидая увидеть наконец последний наивысший из них – блистательный кристалл. Но нитка камней, уходящая в облака, всё так и не кончалась, а вершины башни всё так и не было видно.
Старик-ветер, вначале помогавший им, теперь больше мешал. На высоте, где власть туч, ему самому трудно летать и, тем более, поддерживать других. Он так же, как и крылатые муравьи, дрожал от холода небес, не пускавшего сюда тепло земли. Ему уже не хватало сил дуть сразу во все стороны. А ещё недавно, он поднимал их всех, стоило ему надуть свои безмерные щеки. Но теперь, возвышая одних, он дул против других, лишая их сил и кидая вниз.
Муравьи-летуны на своих неокрепших и неумелых ещё крылышках стали выбиваться из сил. Многие из них опускались на башню и не могли нарадоваться тому, что отдыхают, даже забывая о том, что нужно подниматься ещё выше. И только небольшая кучка продолжала полёт вверх, кажущийся бесконечным.
Вдруг они заметили, что там, в вышине, полоска камней, ведущая в бесконечность высот, заканчивается. И что ещё выше не было уже не только камней, но и самой вышины, а были только непроницаемые туманы небес.
В муравьях-летунах проснулась новая сила – сила надежды! И они, в порыве радости, необыкновенно резво взмыли ввысь и даже перелетели вершину башни, оказавшись уже над ней…. «Над башней! Они!» Да, тут, в гуще облаков, уже они (они!) были над башней, а не башня над ними! Они, они теперь смотрели сверху вниз на тот камень, который был последним, был выше всех! И они опустились на этот камень, отражающий их не такими, какие они есть, который был вершиной!
