– Да, как бы его Кукляшка сама и не опутала!
– Во всяком случае, я буду знать, что Зло пришло ко мне, как чей-то грех, а не как чья-то месть или возмездие.
И, уже ближе к закату, Слабачок, медленной, почти крадущейся походкой, больше похожей на ползанье змеи, всё же дошёл до своего гигантского домика.
В его домике была всего лишь одна комната, а в ней стоял, в качестве мебели, всего лишь один тот самый камень – не высокий, но длинный, и всегда тёплый, на котором можно есть или спать.
Слабачок подошёл к своему Камню Вечного Тепла:
– Вот здесь для тебя уготован мой приют. Ложись и засыпай.
Кукляшка медленно переползла на камень и, ничего не ответя, сразу заснула.
Слабачок и тут продолжил заботиться о Кукляшке, сторожа её сон. Он старался теперь ходить как можно тише и ничего не ронять и не задевать. Через некоторое время он заметил, что Кокон Зла, в который была замотана Кукляшка, продолжает разматываться сам собой. Эта спадающая с муравьинки ниточка зла здесь не исчезала сразу, а превращалась в падающие капельки. А из капелек появилась лужица. А из лужицы заструилось вверх много-много разноцветных и разных по высоте струек, образовав фонтанчик. Когда Кокон Зла был размотан и последняя капля от Ниточки Зла попала в Лужицу Зла, то Фонтанчик Зла перестал выбрасывать свои струйки и превратился в Облако Былого, которое тоже скоро растворилось в облаке.
Через некоторое время Слабачок уснул и сам на клочке от сухого листочка.
А Делоручкин пошел в свой квартальчик маленьких мастеров, снова неожиданно засветясь еле заметным, но освещающим путь, светом. Светлячки в тот квартальчик не летают, потому что там улочки светлее самих светлячков. Это мастера собственным внутренним светом освещают всё вокруг, и даже когда спят. Своим светом они заряжают и свои домики, которые освещают мир. Поэтому квартальчик мастеров ночью всегда светлый, как днём, и идущему по своему квартальчику Делоручкину всё было бы видно, как днём уже и без собственного сияния.
Перегонялки погоняемых. До финиша и после
Когда муравьишки стали благороднее,
Воссели на них.
Изумления Слабачка
А на следующий день, когда Слабачок проснулся и вылез из своего домика, то увидел, что все муравъишки-мальчишки носят на своих спинках муравъишек-девочек – муравьинок. Многие возили на себе сразу по две или даже по три муравьинки или ещё больше – сколько уместится на спинке.
– А что тут такое происходит? – спросил Слабачок проходящего мимо, муравьишку Умнишку, который никого на себе не нёс (видимо, от большого ума).
– А, чего тут такого, Слабачок? – удивлённо переспросил Умнишка.
– Ну, как что? Муравьишки, чуть не каждый – носильщик муравьинок, а муравьинки – возницы-наездницы муравьишек?!. Правда, неумелые… пока.
– И что?
Слабачок:
– Ну, как что, такое раньше бывало?!
– Не бывало, – пытался понять Умнишка.
– Муравьишки возвысили муравьинок, посадив их на себя!.. И считают теперь себя силачами!
– Правильно, камни таскать – подражать тебе – силенок маловато. А вот такую же, какую ты спас, муравьинку-тростинку тягать, так они все силачи. Вон послушай одного крикуна, – крикнула взрослая муравьиха.
Крикун Болтайкин громко болтал с товарищами, которые еле-еле держали по одной муравьинке:
– Слабачок только одну Кукляшку еле-еле донёс, а я вон сразу трёх Неваляшек-блестяшек катаю и мне совсем даже и не тяжело! Я-а Силаач!
Следом за Слабачком вышла Кукляшка, еле двигая задними лапками.
Многие муравьишки остановились, увидя в лучах света ту, которую недавно видели в кольце Тьмы.
– Смотрите, смотрите! С Кукляшки спал Кокон Зла!
– Да, зло покинуло её!
– Зло от Кукляшки сбежало, когда к ней пришла Помощь.
– Повезло Кукляшке!
– Только пусть Везенье не испытывает Терпенье!
Слабачок обратился ко всем неожиданно громко, да так, что деревья стали порождать эхо:
– Ещё ночь назад вы подставляли свои лапки под лапки муравьинкам, кидали им в глазки пыль, могли щипнуть, толкнуть и дернуть за косичку! И всё, чтобы похохотать?! И что, за эту ночь здесь все подобрели?!
Одни муравьишки от стыда опускали свои головки, а другие вздрагивали от голоса Слабачка и чуть пригибались. Но некоторые стояли, не сгибаясь, и нагло ухмылялись.
– Вы что, поняли, что нельзя обижать слабых, что слабым надо помогать, что слабых надо защищать?!
– По-ня-ли! – произнесли несколько нетвердых голосов.
– Не поняли, а и так знали!
– А делали наоборот?! – укорил Слабачок.
– Не все.
– Когда хулиганишь, всегда наказание мерещится!
– Зато теперь вот… – сказал кто-то и встряхнул на себе муравьинку.
– Катаете, не обижаете – уже хорошо.
– В этом ты «виноват», Слабачок, – «благодарно» сказал Справедливкин.
– Все бы были виноваты только в хорошем, – пробубнил хвалебно Ворчалкин.
Сказ из толпы:
– А часто наказание не только мерещится.
Поддержка в толпе:
– Во-во, оно ещё и приходит.
– А помогаешь, – наставил Слабачок, – благодарность получаешь.
– Это вряд ли! – возразил Сомняшкин.
– А ты и не пробовал, небось, хорошее делать? – парировал Укорялкин.
– Не пробовал… – потупился – признался Сомняшкин.
– А чем больше хорошего делать, тем сложнее делать нехорошее, – добавил Слабачок.
– Форму потеряем, – опять выкрикнул Хулигашкин.
– Это хулиганить-то?
– Да кому нужна такая форма! – возразил Укорялкин.
– Во-во! – поддержал кто-то из молчаливых.
– А ведь слабые в одном могут быть сильнее в другом… – предупредил-намекнул Слабачок.
– Да в чем они могут быть сильней? – спросил Непонималкин.
– А ты вот когда лапку сломал, кто тебе помогал?
– Муравьинки ему помогали, одна за другой ухаживали.
– Травами врачевали!
– Бинты меняли!
– Воды подавали!
– …А! И слабым тогда уже был я. Да! – понял Непонималкин.
– А мы себе ничего не сломаем! – выкрикнул Задавалкин.
– Никогда! – поддакнули из толпы.
– И слабыми не будем! – поддакнул Гордячкин.
– Не будем! Не будем! Ха-х-ха-ха-ха! – заартачились многие.
