– А?! А давай! Жу-Жу! Ты же нам поможешь, ты же нам не откажешь?!
– Помогу – не откажу! – пробасил Жу-Жу.
– Схвати вон ту парочку и перенеси, и опусти перед первыми!
Жу-Жу подхватил последних, почти плетущихся Тупачка и Ра́душку (которая, не уставая, восторженно ему говорила: «Не сильно торопись! Только не перетрудись! Мы и так самые первые в том, что самые последние!») и, пролетя над всеми головами, опустил их перед первыми. Тупачок радостно закричал, не веря своим глазам «Ура! Мы теперь первые! Радушка, я теперь первый!»
Но первыми они были недолго, совсем недолго. Настоящие же первые их настолько быстро догнали и настолько быстро пролетели мимо них, что и не успели заметить Тупачка и Радушку, а Тупачок и Радушка не успели заметить их, настолько велика была их скорость. На то они и первые!
Когда парочка Тупачок-Радушка остались снова позади всех, то Тупачок сказал Радушке: «Мы наверно заснули? Тебе тоже приснилось, что мы были первыми?» «Нам не приснилось, Тупачок, мы были первыми! Были!»
Страсти пассажиров. Воздушная акробатика
А те, которые сидели на головах тех, которые рассталкивали воздух, продолжали ощущать захватывающие дух восторги, крепко держась и изо всех сил стараясь не бояться ни скоростей, ни высот, ни воздушных кувырканий.
– Жу-Жу! А теперь полетай как-нибудь по-особенному, по-другому! – попросил Слабачок.
– И, что-бы дух захва-тывало! – прокричала Кукляшка.
– Дух так дух! – протяжно пробасил Жу-Жу.
Он резко повернул вверх, как как будто на крутую горку, а потом резко вниз. И так снова и снова вверх и вниз, вверх и вниз. Все остальные жуки строго следовали за Жу-Жу. Среди них в воздухе царил идеальный порядок, который не мог нарушить даже шокирующий визг ошеломлённых пассажиров.
Вдруг Жу-Жу, взобравшись на горку высоты, не стал снова скатываться с другой её почти вертикальной невидимой стороны, а, как бы лежа на спинке, завис в воздухе, а следом за ним так сделали и все остальные жуки. При этом их пассажиры оказались вниз головой (отчего и завизжали от страха, и от восторга). Полежав на спинке в воздухе ещё немного, Жу-Жу и его воздушная гвардия начали делать небесные кольца спинкой внутрь. Кукляшка и Слабачок со всеми остальными пассажирами продолжали кричать «О-о-ой!.. А-а-ай!».
По басовитой команде Жу-Жу «Хэ-эй!» жуки, разделившись на группы, разлетелись в противоположные стороны, развернулись назад и устремились вперед друг на друга. Все сидевшие на них муравьи закричали-завизжали ещё сильнее. Многие зажмурились, другие закрыли лапками глаза, третьи, не боясь разбиться, попрыгали с жуков, но, упав в мягкую травку, остались целыми и невредимыми. Им казалось, что жуки сейчас столкнутся и от всех останутся только «рожки да ножки». Но жуки, врезаясь в ряды друг друга, пролетели мимо друг друга. И так, кому на радость, кому на ужас, они проделали этот трюк ещё, а потом и ещё раз. Муравьи-пассажиры только и кричали-визжали в воздухе, а муравьи-зрители на земле только ахали и ахали.
Но эти испытания на ощущения были не последними. Жуки со своими пассажирами выстроились в большую окружность и все разом устремились к её центру. Их пассажиры все без исключения снова завизжали-закричали и зажмурились, а зрители закрыли лапками свои мордашки. А смелые жуки с жу-жуканьем, с бу-бу-буканьем, с зу-зу-зуканьем приближались со всех сторон друг к другу со скоростью стрел. И вот ещё одно мгновение, и все жуки должны поломать друг о дружку и свои рога, и свои головки, и своих мизерных пассажиров. Но, к удивлению всех кричащих и смотрящих, жуки и тут проскочили-просочились мимо друг друга, под ужасные визги, крики и ахи.
Не устав удивлять, жуки начали сооружать из самих себя в воздухе различные фигуры: сначала шар, а потом и черную многолучевую звезду, или, как сравнил кто-то, морского ежа, а после, перекрещивающиеся и изменяющиеся в размерах круги. Но воздушные кувырканья жуков уже переставали страшить их маленьких пассажиров-наездников, а продолжали только изумлять.
Но и это было ещё не всё. К жукам, покинув свои ульи, цветущие поля и леса, присоединились ещё и пчёлы, и даже светлячки. Все собрались в большой круг и устремились к его центру, образовав единый пучок-шар, который начал вытягиваться вверх и вниз, всё больше напоминая всеми очертаниями башню Слабачка. Постепеннно – эта башня из жуко-светлячково-пчелиного роя становилась всё длиннее и длиннее, всё выше и выше, и всё тоньше и тоньше, пока не рассыпалась на паряще-жужжащие точки её крылатых камушков.
Почти сразу эти точки-камушки-летуны объединились вновь, изобразив уже змею, ползающую в воздушных глубинах-высотах.
И поползла та змея в воздухе над теми, кто бежал по земле.
Восстание понукаемых. Отговорки тиранок
В самом разгаре были перегонялки. И многие из муравьинок так увлеклись «управлять-помогать», что дергали верёвочки и влево, и вправо уже без всяких надобности и жалости, и кричали изо всех сил, как угрожали: «Бежишь, как стоишь, быстрей!»; «Догоняй!», «Перегоняй!», «Куда?! Стой! Да не стой, не туда!». Другие: «Пшёл, пшёл!», а третьи так увлеклись, что представили самих себя на боевых конях могучими воинами-людьми-амазонками и командовали: «Вперед! Вперёд!»
Одни муравьишки продолжали находить в себе силы не обращать на такие «дурачества» муравьинок никакого внимания, считая их за детские шалости или девичкины слабости. Но других такие «шалости» сильно заобижали, ибо они посчитали, что вместо того, чтобы им верёвочками помогали, ими несправедливо понукают.
Поэтому обиженные муравьишки восстали! Одни прекращали бег и говорили своим грубым наездницам, чтобы те «…с них слезали, да поживее», что «Ездить на себе не позволю», «Поищи другого простофилю!». А особенно жестоких наездниц муравьишки даже сбрасывали со своих спинок (к счастью, никого не затоптало), не сказав при этом ни единого словечка (настолько им было обидно). Терпели-терпели и не вытерпели!
И вот те наездницы, которых сбросили со спинок, ещё и завозмущались. Они жаловались друг дружке громко, (чтобы слышали все вокруг), на то, что «Все муравьишки – это настоящие волки – злые и опасные. А мы для этих волков – бедные овечки!»
А, которых не довели до того, чтобы сбросить, говорили:
– А это я сама…
– И я.
– Да, и я.
– …Попросила спустить меня…
– И меня.
– Да, и меня.
– …на землю, потому что мне надоело трястись на спинке…
– А мне…
– И мне!
– И мне тоже!
– …Просто стало скучно.
А те из муравьинок, которые не раздражали и не обижали своих муравьишек, остались на их спинках, и им не нужно было ни плакать, ни оправдываться и ни злиться. Они просто продолжали быть с теми, кто был с ними.
Праздник первых. Второй финиш
Наконец летящие на жуках увидели, что бегущие неминуемо приближаются к финишу. Но удивительным оказалось то, что бежавшие столпились-разделились на две кучки: в кучку первых и в кучку последних, и расстояние между двумя кучками было, ох, немаленьким.
