– Прекрати, – зашипела принцесса.
– Я положил яд в вино, – сказал я Кобу добродушно, – как мне и поручили.
И тут спина Руриска выгнулась в первой судороге.
Потребовалось мгновение, чтобы я понял, как был одурачен. Яд в вине. Яблочное вино из Фарроу, вероятно врученное сегодня вечером. Регал не доверил мне положить его туда, но это было достаточно легко устроить при доверчивости горцев. Я смотрел, как Руриск изгибается в судороге, и понимал, что ничего не могу сделать. Я уже чувствовал у себя во рту онемение. Я подумал почти лениво, что доза должна была быть очень сильной. Я сделал только глоток. Умру я здесь или на эшафоте?
Кетриккен через мгновение сама поняла, что ее брат в самом деле умирает.
– Ты, бездушный подонок! – выплюнула она в мою сторону и опустилась на колени около Руриска. – Шутил с ним, курил, улыбался, а он умирал! – Она взглянула на Коба. – Я требую его смерти! Скажи Регалу, чтобы немедленно пришел сюда.
Я двинулся к двери, но Коб оказался быстрее. Конечно. Никакого дыма для него этой ночью. Он был быстрее и сильнее меня, и голова его была яснее. Его руки сомкнулись вокруг меня, он повалил меня на пол. Его лицо приблизилось к моему, когда он ударил меня кулаком в живот. Я знал это дыхание, этот запах пота. Кузнечик почуял его перед смертью. Но на этот раз у меня в рукаве был нож, и очень острый, и смазанный самым быстрым ядом, который знал Чейд. После того как я вонзил его, Коб умудрился ударить меня дважды – хорошие крепкие удары, – прежде чем повалился на спину, умирая. Прощай, Коб. Когда он упал, я внезапно увидел веснушчатого конюшенного мальчика, который говорил: «А теперь пошли, там есть хорошие ребята». Все могло сложиться совсем иначе. Я знал этого человека: убив его, я уничтожил часть собственной жизни.
Баррич очень расстроится из-за меня.
Все эти мысли заняли только долю секунды. Рука Коба не успела упасть на пол, а я уже двигался к двери.
Кетриккен была еще быстрее. Наверное, это был медный кувшин для воды, но я увидел лишь вспышку белого света.
Когда я пришел в себя, все болело. Самая острая боль была в запястьях, потому что веревки, связавшие их у меня за спиной, невыносимо жали. Меня несли. Вроде того. Ни Роуда, ни Северенса, видимо, совершенно не беспокоило, что какая-то часть меня волочилась по полу. Тут же был Регал с факелом и чьюрда, мне не знакомый, который показывал дорогу, и еще кто-то. Теперь я не знал, где нахожусь, не считая того, что мы были не в помещении.
– Неужели мы не можем поместить его в какое-нибудь другое место? Неужели нет ничего особенно надежного?
Последовал неразборчивый ответ, и Регал сказал:
– Нет, вы правы. Мы не хотим поднимать шум прямо сейчас. Завтра будет еще не поздно. Хотя и не думаю, что он проживет так долго.
Раскрылась дверь, и я был небрежно брошен на земляной пол, едва покрытый соломой. Я вдохнул пыль и мякину. Кашлять я не мог. Регал махнул факелом.
– Иди к принцессе, – приказал он Северенсу. – Скажи ей, что я скоро приду. Посмотри, не можем ли мы что-нибудь сделать для нее. Ты, Роуд, позови Августа. Нам потребуется его Сила, чтобы король Шрюд узнал, какого скорпиона он пригрел на груди. Мне нужно получить одобрение короля, прежде чем бастард умрет. Если он проживет достаточно долго, чтобы быть приговоренным к смерти. Теперь иди. Иди.
И они ушли, а чьюрда освещал им путь. Регал остался и некоторое время смотрел на меня. Он подождал, пока затихнут их шаги, и злобно ударил меня ногой под ребра. Я вскрикнул без слов, потому что мой рот и горло онемели.
– Похоже, что все повторяется, верно? Ты валяешься в соломе, а я смотрю на тебя сверху вниз и размышляю, какая нелегкая принесла тебя в мою жизнь. Странно, как многое кончается так же, как начиналось. И кроме того, в замкнутом круге столько справедливости. Подумай, как ты пал жертвой яда и предательства. Точно так же, как моя мать. Ах, ты дрожишь! Думал, я не знаю? Я знал. Я знаю многое, ты и подумать не мог, сколько я знаю. Все, начиная от вони леди Тайм и кончая тем, как ты потерял свою Силу, когда Баррич перестал подкармливать тебя энергией. Он быстро сообразил, что тебя лучше прогнать, когда понял, что это может стоить ему жизни.
Меня затрясло. Регал откинул голову и расхохотался. Потом он вздохнул и повернулся.
– Жаль, я не могу остаться и посмотреть. Но я должен утешать принцессу. Бедняжка, давшая обет человеку, которого она уже ненавидит.
Или Регал ушел после этих слов, или я. Я не уверен. Это было так, словно открылось небо и я улетел в него. Быть открытым, говорил мне Верити, – это просто не быть закрытым. Потом я видел сон, мне кажется, про шута. И Верити, который спал, обхватив рукой голову, как будто боялся выпустить из нее мысли. И голос Галена, отдающийся в темной холодной комнате.
– Лучше завтра. Когда он работает Силой, он почти не обращает внимания на комнату, в которой сидит. У нас недостаточно сильная связь для того, чтобы я мог это сделать на расстоянии. Потребуется прикосновение.
В темноте недовольной мышью пискнул кто-то, чей разум был незнаком мне.
– Сделай это сейчас, – настаивал он.
– Не будь глупцом, – возражал Гален. – Неужели ты захочешь потерять все ради пустой спешки? Завтра будет самое время. Дай мне позаботиться об этой части. Ты должен там все устроить. Роуд и Северенс знают слишком много. А главный конюший и так слишком долго путался под ногами.
– Ты бросаешь меня в кровавую ванну, – сердито пропищала мышь.
– Плыви через нее к трону, – предложил Гален.
– А Коб мертв. Кто будет смотреть за моими лошадьми на пути домой?
– Тогда оставь главного конюшего, – с отвращением сказал Гален. И потом добавил задумчиво: – Я разделаюсь с ним сам, когда вы вернетесь домой. Я не буду возражать. Но с остальными нужно покончить быстро. Возможно, бастард отравил вино у тебя в комнатах. Жаль, что твои слуги выпили его.
– Наверное. Ты должен найти мне нового камердинера.
– Твоя жена сделает это для нас. Сейчас ты должен быть с ней. Она только что потеряла брата. Ты должен быть в ужасе от того, что произошло. Попытайся обвинить скорее бастарда, чем Верити. Но не слишком усердствуй. А завтра, когда ты будешь таким же безутешным, как она, что ж, мы посмотрим, к чему ведет взаимное сочувствие.
– Она здоровенная, как корова, и бледная, как рыба.
– Но с горными землями у тебя будет хорошо защищенное Внутреннее королевство. Ты знаешь, что Прибрежные герцогства не встанут на твою сторону, а Фарроу и Тилт не выстоят одни между горами и Прибрежными герцогствами. Кроме того, ей нет никакой нужды жить дольше, чем до рождения первенца.
– Фитц Чивэл Видящий, – сказал Верити во сне.
Король Шрюд и Чейд играли в кости. Пейшенс спала и сквозь сон ощутила мое присутствие.
– Чивэл? – спросила она, не проснувшись. – Это ты?
