– Я нашел для вас чистую ночную рубашку. Могу я помочь вам надеть ее или вы предпочтете, чтобы я послал за бадьей и теплой водой? А пока вы будете купаться, я бы принес чистое белье для постели.
– Я… О, у меня нет сил, мальчик. Где этот Волзед? Он знает, что я не могу справиться один. Что заставило его покинуть меня?
– Теплая ванна поможет вам, – настаивал я.
Вблизи от старика дурно пахло. Шрюд всегда был чистоплотным человеком. Думаю, что его неряшливость огорчила меня больше всего.
– Но после ванны я могу простудиться. Так говорит Волзед. Сырость, холодный ветер – и я пропал. По крайней мере, так он говорит.
Неужели король действительно превратился в такую развалину? Я едва мог поверить своим ушам.
– Тогда, может быть, просто чашку горячего чая и булочку? Сара сказала, что это ваши любимые.
Я налил дымящийся чай в чашку. Король принюхался. Он сделал несколько глотков, а потом сел, чтобы посмотреть на тщательно разложенные булочки. Он предложил мне присоединиться к нему, и я съел с ним булочку, облизывая с пальцев жирную начинку. Я понял, почему он так любил их. Король принялся за вторую, когда раздались три мощных удара в дверь.
– Отопри, бастард, или мои люди выломают ее. А если моему отцу был причинен вред, ты умрешь на месте! – Похоже, Регал был не очень доволен мной.
– В чем дело, мальчик? Дверь заперта? Что здесь происходит? Регал, что здесь происходит?
Мне было больно слышать недовольный, надтреснутый голос короля. Я пересек комнату и отпер дверь. Она распахнулась, прежде чем я успел открыть ее, и двое самых сильных стражников Регала схватили меня. Они были в атласных ливреях и напоминали бульдогов с бантиками на шеях. Я не оказал никакого сопротивления, так что на самом деле у них не было причины швырять меня о стенку. Но они это сделали. Это пробудило боль, все еще дремавшую во мне после вчерашнего дня. Они держали меня, а в комнату ворвался Волзед. Он заохал, что в комнате холодно, и как же это можно есть такое, и ведь это настоящий яд для несчастного короля. Регал стоял, уперев руки в бедра, как человек, хорошо исполнивший свой долг, и смотрел на меня прищуренными глазами.
Беги, мой мальчик. Боюсь, что нас переиграли.
– Ну, бастард. Что ты можешь сказать в свое оправдание? Каковы были на самом деле твои намерения? – требовательно вопрошал Регал под аккомпанемент причитаний Волзеда. Он подбросил дров в огонь и отобрал у короля полусъеденную булочку.
– Я пришел с докладом. Обнаружив, что за королем плохо ухаживают, я решил сперва исправить это упущение. – Я обливался потом, больше от боли, чем от страха. Регал видел это и улыбался, и от этой улыбки мне было тошно.
– Плохо ухаживают? Что это ты говоришь? – обвиняюще спросил он.
Я глубоко вздохнул, чтобы собраться с духом.
– Правду. Я нашел его комнату неубранной. Повсюду были разбросаны грязные тарелки. Белье на его постели давно пора сменить…
– Ты смеешь говорить такие вещи? – прошипел Регал.
– Смею. Я говорю моему королю правду, как всегда. Пусть он оглядится и убедится, что я прав.
Что-то в этой стычке разбудило тень прежнего Шрюда. Он приподнялся в постели и огляделся.
– Шут тоже жаловался на это… – начал он.
Волзед осмелился перебить его.
– Мой лорд, состояние вашего здоровья было таким тяжелым! Иногда спокойный отдых важнее смены одеял или белья. А одна-две тарелки, стоящие вокруг, меньше тревожат вас, чем грохот, который устроил паж, пришедший их убрать.
Король, казалось, колебался. Сердце мое упало. Именно это пугало шута. Вот почему он так часто уговаривал меня навестить короля. Но почему он не говорил более прямо? Впрочем, когда шут вообще говорил прямо?
Стыд охватил меня. Это был мой король, король, которому я присягнул. Я любил Верити, и моя преданность ему была безусловной. Но я предал моего короля в то самое время, когда он больше всего во мне нуждался. Чейд уехал неизвестно на сколько. Я оставил короля Шрюда, когда один только шут пытался защитить его. И все-таки раньше король Шрюд не нуждался ни в чьей защите. Он всегда был способен защитить себя сам. Я упрекал себя за то, что недостаточно убедительно говорил с Чейдом о переменах, произошедших в мое отсутствие. Мне следовало более внимательно охранять моего монарха.
– Как он сюда попал? – спросил Регал, бросив на меня хищный взгляд.
– Мой принц, он утверждал, что у него есть знак короля. Он сказал, что король обещал всегда принимать его, если он только покажет эту булавку…
– Какой вздор! И ты поверил в такую чушь?
– Принц Регал, вы знаете, что это правда. Вы присутствовали при том, как король Шрюд дал ее мне, – я говорил тихо, но четко. Внутри меня Верити молчал, выжидая и наблюдая.
За мой счет, подумал я горько и тут же пожалел об этом.
Я отвернул воротник моего камзола и вытащил булавку. Я поднял ее, чтобы все видели.
– Я не помню ничего подобного, – рявкнул Регал, но Шрюд сел.
– Подойди ближе, мальчик, – приказал он мне.
Я вырвался из рук своих стражей и оправил одежду. Потом я подал булавку королю. Король Шрюд неторопливо протянул руку и взял ее у меня. Сердце мое упало.
– Отец, это… – раздраженно начал Регал, но Шрюд перебил его.
– Регал. Ты был здесь. Ты помнишь это, по крайней мере должен помнить. – Темные глаза короля были ясными и настороженными, какими я их помнил, но вокруг глаз и в углах рта залегли морщины боли. Ему явно стоило труда сохранять ясность сознания. Он поднял булавку и смотрел на Регала почти прежним оценивающим взглядом. – Я дал мальчику эту булавку. И свое слово в обмен на его слово.
– Тогда я предлагаю тебе забрать их назад – и булавку, и слово. Ты никогда не поправишься, если такие вторжения будут повторяться. – В голосе Регала снова слышался приказ.
Я молча ждал.
Король поднял дрожащую руку и потер лицо и глаза.
– Я отдал это, – сказал он, и слова его были твердыми, но голос слабел. – Данное слово нельзя забрать. Прав ли я, Фитц Чивэл? Ты согласен, что, если человек дал слово, он не может забрать его назад?
Это был старый вопрос.
– Как всегда, мой король. Я согласен с вами. Если человек дал слово, он не может взять его назад. Он должен оставаться верным тому, что обещал.
– Тогда хорошо. Все улажено.
Он передал мне булавку, и я принял ее с таким облегчением, что у меня чуть не закружилась голова. Он откинулся на подушки. И снова головокружительное мгновение. Я узнал эти подушки, эту постель. Я лежал здесь и смотрел, вместе с шутом, как грабят Илистую Бухту. Я обжег пальцы в этом очаге.
Король тяжело вздохнул. В этом вздохе было изнеможение. Через мгновение он заснет.
