– Я не сомневаюсь в твоих травах. Но боюсь, что к ним добавляют другие.
– Какой в этом смысл? Если Шрюд умрет, Верити все равно останется наследником.
– Если Верити не умрет первым. – Я поднял руку, когда Чейд открыл рот, чтобы возразить. – Не обязательно, чтобы это произошло в действительности. Если Регал держит все нити в своих руках, в какой-то момент он может просто получить известие о смерти Верити. И станет наследным принцем. Тогда… – я не стал продолжать.
Чейд тяжело вздохнул.
– Довольно. Ты дал мне достаточно пищи для размышлений. Я проверю твои предположения собственными методами. А сейчас тебе лучше позаботиться о себе. И о Кетриккен. И о шуте. Если в том, что ты сказал, есть хоть капля истины, все вы становитесь помехой на пути Регала.
– А что с тобой? – спросил я тихо. – Что это за новые предосторожности?
– В замке есть комната, стены которой смежны с этой. Раньше она всегда пустовала. Но теперь туда поместили одного из гостей Регала. Брайт – его кузен и наследник герцогства Фарроу. У этого человека очень чуткий сон. Он жаловался слугам на то, что в стенах пищат крысы. Прошлой ночью Проныра с шумом опрокинул котелок. Это разбудило его. Кроме того, этот человек чрезмерно любопытен. Он расспрашивает слуг, не слышал ли кто-нибудь о призраках в замке. И я заметил, как он выстукивает стены. Это не должно нас особенно заботить, я уверен, что он скоро уедет, но лишняя предосторожность не повредит.
Он чего-то недоговаривал, но я знал, что от него вопросами ничего не добьешься. И все же задал еще один:
– Чейд, ты по-прежнему видишься с королем хотя бы раз в день?
Он посмотрел на свои руки и медленно покачал головой.
– Мне кажется, Регал догадывается о моем существовании. Я должен признаться тебе в этом. Во всяком случае, он что-то подозревает, и кто-нибудь из его шпионов постоянно шныряет вокруг. Это затрудняет жизнь. Но хватит о наших заботах. Давай поговорим о том, как все это можно исправить.
И тут Чейд начал долгий разговор об Элдерлингах, основанный на том немногом, что мы о них знали. Мы обсуждали, что было бы, если бы затея Верити увенчалась успехом, и думали о том, какую форму приняла бы помощь Элдерлингов. Чейд говорил с большой надеждой и искренностью, даже с энтузиазмом. Мне хотелось бы разделять его чувства, но я верил, что Шесть Герцогств можно спасти, только устранив змею, затаившуюся среди нас. Вскоре он отослал меня назад, в мою комнату. Я прилег, намереваясь отдохнуть всего несколько минут до начала дня, но мгновенно провалился в глубокий сон.
Уже несколько дней в море бушевали штормы. Я просыпался, а за окном дул сильный ветер, и дождь стучал в мои ставни. Это были драгоценные дни. Я пытался не появляться в замке и избегать Регала, хотя для этого приходилось есть только в караульной и обходить стороной покои, в которых могли бы оказаться Джастин и Сирен. Уилл тоже вернулся со своего поста на Красной башне в Бернсе. Изредка я видел его в компании с Сирен и Джастином. Чаще он сидел в зале, за столом. Его полузакрытые веки всегда, казалось, были готовы сомкнуться. Его отвращение ко мне не было целеустремленной ненавистью Джастина и Сирен, тем не менее я избегал и его. Я сказал себе, что поступаю разумно, но беспокоился, не становлюсь ли я трусом. Я бывал у своего короля всегда, когда меня допускали к нему. Этого было недостаточно.
Однажды утром меня разбудил отчаянный стук в дверь. Кто-то громко звал меня по имени. Я скатился с кровати и рывком распахнул дверь. У моего порога дрожал белый как мел конюшенный мальчик.
– Хендс просил вас идти в конюшни. Прямо сейчас. Немедленно!
Не дожидаясь ответа, он убежал, как будто за ним гнались семь демонов.
Я натянул вчерашнюю одежду. Надо было ополоснуть лицо и завязать волосы, но это пришло мне в голову, когда я уже бежал вниз по лестнице. Я несся через двор и слышал возбужденные голоса. В конюшнях ссорились. Я знал, что Хендс не стал бы звать меня из-за простой драки среди конюхов и псарей, и не мог даже вообразить, зачем ему так срочно понадобился. Я распахнул дверь в конюшни и прошел сквозь толпу конюшенных мальчиков и грумов, чтобы узнать причину всеобщей суматохи.
Это был Баррич. Он уже не кричал. Изможденный и уставший после путешествия, теперь он стоял молча. Хендс был рядом с ним, лицо его побелело, но голос был тверд.
– У меня не было выбора, – сказал он тихо в ответ на какую-то фразу Баррича. – Ты бы сделал то же самое.
Лицо Баррича казалось опустошенным. Его глаза потемнели от потрясения.
– Я знаю, – сказал он через мгновение, – я знаю. – Он повернулся и посмотрел на меня. – Фитц. Моих лошадей нет. – он слегка покачивался.
– Хендс не виноват, – сказал я тихо и спросил: – Где принц Верити?
Он нахмурился и странно посмотрел на меня.
– Вы меня не ждали? – Он помолчал и добавил громче: – Сюда отправили послания. Разве вы их не получили?
– Мы ничего не слышали. Что случилось? Почему ты вернулся?
Он оглядел разинувших рты конюшенных мальчиков, и что-то от знакомого мне Баррича появилось в его глазах.
– Если вы не слышали до сих пор, значит это не для сплетен и пересудов. Я пойду прямо к королю. – Он заставил себя выпрямиться и снова оглядел мальчиков и грумов. Прежний металл был в его голосе, когда он зарычал: – У вас что, нет работы? Я проверю, как вы следили за всем в мое отсутствие, как только вернусь из замка.
Толпа рассеялась, словно туман под лучами утреннего солнца. Баррич повернулся к Хендсу:
– Ты позаботишься о моей лошади? Бедняге Крепышу тяжело пришлось в последние дни.
Хендс кивнул.
– Конечно. Мне послать за лекарем? Он может подождать твоего прихода.
Баррич покачал головой.
– То, что надо сделать, я могу сделать сам. Пойдем, Фитц. Дай мне руку.
Не в силах поверить в это, я протянул ему руку, и Баррич принял ее, тяжело навалившись на меня. В первый раз я посмотрел вниз. То, что я принял за плотные зимние штаны, на самом деле было широкой повязкой на его больной ноге. Он щадил ее, перенося большую часть тяжести своего тела на меня, когда хромал к замку. Я чувствовал, в каком он изнеможении. До меня доносился болезненный запах его пота. Одежда Баррича была испачкана и порвана, руки и лицо покрыты слоем пыли. Он был совершенно не похож на человека, которого я знал.
– Прошу тебя, – сказал я тихо, – только скажи, с Верити все в порядке?
На его лице появилось подобие улыбки.
– Думаешь, я мог бы приехать сюда живым после смерти нашего принца? Ты оскорбляешь меня. А кроме того, пошевели хоть немного мозгами. Ты бы знал, если бы он был мертв. Или ранен. – он замолчал и многозначительно посмотрел на меня. – Разве нет?
Я понял, что он имеет в виду. Пристыженный, я признался:
– Наша связь очень неустойчива. Некоторые вещи мне ясны, а некоторые нет. Об этом я не знаю ничего. Что случилось?
