– Пьян. – Кетриккен встала, позволив моей голове с убедительным стуком упасть на пол. Искры света замелькали перед моими глазами. В ее голосе было только отвращение. – Главный конюший. Уведите его отсюда. Вам не следовало пускать его сюда. В следующий раз будьте любезны воспользоваться вашим разумом, когда он потеряет собственный.
– Всем известно, что наш главный конюший сам любит пропустить рюмашку-другую, моя леди. Подозреваю, что и сегодня они веселились вместе, – ухмыльнулся Регал.
– Уж очень он переживает смерть Верити, – просто сказал Баррич.
Он был верен себе, предлагая объяснение, но не извинение. Он взял меня за ворот рубашки и рывком поднял на ноги. Мне не пришлось притворяться. Я действительно шатался, пока он не перехватил меня поудобнее. Краем глаза я заметил, как шут поспешно вливает в рот короля новую порцию чая. Я молился, чтобы никто не помешал ему. Когда Баррич грубо вытаскивал меня из комнаты, я слышал, как королева Кетриккен упрекала Регала, говоря, что ему следовало бы быть внизу, с его гостями, и обещая, что сама уложит короля в постель. Когда мы поднимались по лестнице, я услышал, как спускаются Регал и его стражники. Принц все еще что-то бормотал, утверждая, что он не дурак и ни с чем не перепутает заговор, когда увидит его. Это встревожило меня, но я был совершенно уверен: у него нет ни малейшего представления о том, что на самом деле происходило в королевских покоях. Когда мы добрались до моей двери, я уже настолько пришел в себя, что сам смог отпереть многочисленные запоры. Баррич вошел вслед за мной.
– Будь у меня собака, которая болела бы так же часто, как ты, я бы прикончил ее, – заметил он ласково. – Хочешь еще коры?
– Хорошо бы, но не такую сильную дозу. У тебя есть немного имбиря, мяты или розовых бутонов?
Он оскорбленно взглянул на меня. Я сидел в кресле, пока он ворошил жалкие угли в моем очаге. Баррич развел огонь, налил воды в котелок и повесил его над очагом. Затем нашел чайник и положил туда растертую кору, потом достал кружку и протер ее от пыли. Он все приготовил и расставил, после чего огляделся. Что-то похожее на отвращение появилось на его лице.
– Почему ты так живешь? – спросил он.
– Как?
– В такой пустой и неуютной комнате. Я видал палатки в зимних лагерях, в которых было веселее, чем у тебя. Как будто ты никогда не оставался здесь дольше чем на ночь или на две.
Я пожал плечами.
– Никогда не задумывался над этим.
Некоторое время мы молчали.
– А следовало бы, – сказал он неохотно. – А еще о том, как часто ты бываешь ранен или болен.
– Тому, что случилось сегодня, ничем не помочь.
– Ты знал, чем это закончится для тебя, но продолжал, несмотря ни на что.
– Я должен был. – я смотрел, как он заливает растертую кору горячей водой.
– Должен? Шут убедительно доказал, что это не так. Но нет, ты ринулся вперед. Ты и король Шрюд, вы оба.
– Ну и что?
– Я знаю кое-что о Силе, – тихо сказал Баррич. – Я был человеком короля для Чивэла. Не так часто. И после этого я не был в таком плохом состоянии, как ты сейчас, за исключением одного или двух случаев, но я чувствовал его возбуждение, его… – он вздохнул, – его полноту. Единение с миром. Чивэл как-то говорил со мной об этом. «Человек может попасть в зависимость от Силы, – сказал он. – И тогда он ищет повода применять ее чаще, пока Сила не поглотит его». – Через мгновение он добавил: – Это немного похоже на радость битвы. Ощущение движения, не ограниченного временем, или того, что ты превращаешься в силу более могущественную, чем сама жизнь.
– Поскольку я не могу работать Силой без чужой помощи, вряд ли это так уж опасно для меня.
– Ты очень часто предлагаешь себя тем, кто может, – прямо сказал Баррич. – Так же часто, как бросаешься навстречу опасностям, в которых чувствуешь такое же возбуждение. Во время битвы ты впадаешь в бешенство. А что с тобой происходит, когда ты применяешь Силу?
Я никогда не задумывался над этим. Что-то в словах Баррича встревожило меня, но я выкинул эти мысли из головы.
– Быть человеком короля – мой долг. Кроме того, это ведь было твое предложение, разве нет?
– Верно. Но я бы послушался шута. А ты не сомневался. Ты ни секунды не боялся того, что могло случиться с тобой. Может быть, тебе стоит подумать о себе.
– Я знаю, что делаю. – я сказал это гораздо более резко, чем намеревался, и Баррич не ответил.
Он налил в кружку чаю и протянул его мне. Я хорошо знал выражение лица, которое было у него в эту минуту. Оно означало: «Подумай о том, что я говорю». Я взял кружку и уставился в огонь. Баррич сел на сундук с одеждой.
– Верити жив, – тихо проговорил я.
– Я слышал, как это сказала королева. Я никогда не верил в его смерть. – Он принял это очень спокойно. И с тем же спокойствием добавил: – Но у нас нет доказательств.
– Доказательств? – переспросил я. – Король разговаривал с ним. Разве этого недостаточно?
– Для меня более чем достаточно. Для большинства других людей…
– Когда король выздоровеет, он поддержит меня. Верити жив.
– Я сомневаюсь, что это помешает Регалу объявить себя будущим королем. Церемония назначена на следующую неделю. Думаю, что он сделал бы это сегодня, если бы не необходимость присутствия всех герцогов.
Была ли в том виновата эльфийская кора, или изнеможение, или просто непрекращающийся поток событий – но комната внезапно покачнулась. Мне показалось, что я бросился наперерез несущейся телеге, чтобы остановить ее, но она меня переехала. Шут был прав. Сделанное мною сегодня мало что значило, если не считать успокоения для Кетриккен. Поток отчаяния захлестнул меня. Я поставил пустую кружку. Шесть Герцогств разваливались. Мой будущий король вернется в развалившуюся страну, на разоренное побережье, в разграбленный и пустой замок. Наверное, если бы я верил в Элдерлингов, то мог бы каким-то образом поверить и в то, что все это еще кончится хорошо. Но сейчас я чувствовал только свою вину. Баррич странно смотрел на меня.
– Иди в постель, – посоветовал он. – Иногда от передозировки эльфийской коры человек впадает в тоску. Во всяком случае, так я слышал.
Я кивнул. А про себя подумал, не в этом ли была причина подавленности Верити, в которой он часто пребывал в последнее время.
– Тебе надо как следует отдохнуть. Утром дела могут пойти лучше. – Баррич хмыкнул и по-волчьи оскалился. – А могут и не пойти. Но по крайней мере, отдых подготовит тебя к встрече с грядущими событиями. – Он помолчал и стал серьезным. – Молли заходила ко мне.
– С ней все в порядке? – спросил я.
– Принесла свечи, хотя знала, что мне они не нужны. – Баррич пропустил мой вопрос мимо ушей. – Как будто искала повода поговорить со мной…
– Что она сказала? – я встал с кресла.
