Его слова звучали слишком разумно.
– Разве ты не можешь попросить Шрюда не говорить Регалу о том, что мы узнали?
– Вероятно, я мог бы попытаться, если бы этот проклятый Волзед не путался все время под ногами. Раньше в этом не было ничего плохого, и он был управляем и полезен. Он никогда не знал, что за травами, которые приносят ему торговцы, стою я, и даже не догадывался о моем существовании. Но теперь он впился в короля, как клещ, и даже шут не может надолго выгнать его. Мне редко удается провести со Шрюдом больше нескольких минут. И я считаю большой удачей, если мой брат остается в сознании хотя бы половину этого времени.
Что-то в его голосе заставило меня пристыженно опустить голову.
– Прости, – сказал я, – иногда я забываю, что для тебя он не только король.
– Что ж… На самом деле мы никогда не были особенно близки. Но мы двое немощных стариков, которые теряли силы вместе. Иногда это сближает людей. Мы многое пережили вместе еще до твоего рождения. Мы можем тихо разговаривать и вспоминать давно минувшие дни. Я могу рассказать тебе, как это было, но ты все равно не поймешь. Мы словно два чужеземца, которые вынуждены оставаться в чужой стране и не могут попасть домой. И только мы двое можем подтвердить, что место, где мы когда-то жили, и вправду существует. По крайней мере, раньше могли.
Я подумал о двух детях, которые носились по берегу залива, срывали с камней ракушки и ели сырым их содержимое. Молли и я. Можно испытывать тоску по былым временам и скучать по тому единственному человеку, который способен разделить эти воспоминания. Я кивнул.
– Хорошо. Сегодня мы подумаем о том, как нам спастись. Итак, слушай меня. Я должен получить твое слово. Ты не будешь совершать никаких действий, которые могут иметь значительные последствия, не посоветовавшись со мной. Договорились?
Я опустил глаза.
– Я хотел бы сказать «да»… Я хотел бы согласиться с этим. Но в последнее время мои самые простые действия влекут за собой тяжелейшие последствия. И события нагромождаются так, что мне приходится делать выбор, не имея возможности посоветоваться ни с кем. Так что я не могу обещать. Но я обещаю попробовать. Этого достаточно?
– Я полагаю, да. Изменяющий, – пробормотал он.
– Шут тоже меня так называет, – пожаловался я.
Чейд внезапно остановился, едва начав что-то говорить.
– В самом деле? – спросил он настойчиво.
– Он швыряет в меня этим словом при каждом удобном случае. – Я подошел к очагу Чейда и сел перед огнем. Его жар приятно согревал. – Баррич говорит, что слишком сильная доза эльфийской коры может вызвать подавленность и уныние.
– Ты считаешь, он прав?
– Да. Но может быть, дело в обстоятельствах? Верити часто впадал в тоску, а ему приходилось принимать настой постоянно. С другой стороны, на это тоже были свои причины.
– Может быть, мы никогда не узнаем правды.
– Ты очень свободно разговариваешь сегодня. Называешь имена, упоминаешь мотивы.
– В Большом зале сегодня сплошное веселье. Регал был уверен, что выиграл. Все часовые в увольнительной, всем шпионам дан отпуск на эту ночь. – он посмотрел на меня. – Я уверен, что скоро все будет уже не так, как раньше.
– Ты считаешь, нас здесь могут подслушивать?
– Я могу подслушивать и подглядывать везде. Из этого можно заключить, что меня тоже можно подслушать и за мной можно шпионить. Это только вероятность. Но такой старый человек, как я, не может рисковать.
Давнишнее воспоминание внезапно обрело смысл.
– Когда-то ты говорил мне, что в Саду Королевы ты слеп.
– Совершенно верно.
– Так что ты не знал…
– Я не знал, что делает с тобой Гален. До меня доходили только слухи, большая часть которых казалась мне совершенно невероятной, а в конце концов выяснилось, что это правда. Но в ту ночь, когда он избил тебя и оставил умирать… Нет. – Чейд странно посмотрел на меня. – Неужели ты думал, что я мог знать и смотреть на это сквозь пальцы?
– Ты обещал не вмешиваться в мое обучение, – сказал я сдержанно.
Чейд сел в кресло и со вздохом откинулся назад.
– Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь доверять кому-то. Или верить, что кто-то заботится о тебе.
Я замолк. Сперва Баррич, а теперь Чейд вынуждали меня увидеть себя не с лучшей стороны.
– Что ж, хорошо, – уступил Чейд. – Как я уже сказал, спасение.
– Что я должен сделать?
Он выдохнул через нос.
– Ничего.
– Но…
– Абсолютно ничего. Помни это все время. Будущий король Верити мертв. Живи соответственно этому. Верь, будто Регал имеет право претендовать на титул будущего короля и у него есть право делать все, что он делает. Успокой его сейчас, не давай ему поводов для страха. Мы должны заставить его поверить, что он победил.
Я некоторое время подумал. Потом встал и вытащил из-за пояса нож.
– Что ты делаешь? – спросил Чейд.
– То, чего Регал ожидал бы от меня, если бы я действительно верил, что Верити мертв. – я протянул руку к затылку, туда, где кожаный шнур связывал мои волосы в хвост воина.
– У меня есть ножницы, – раздраженно заметил Чейд. Он пошел, взял их и встал у меня за спиной. – На какую длину?
Я задумался.
– Как можно короче, учитывая только, что я не могу оплакивать его как коронованного короля.
– Ты уверен?
– Этого будет ждать от меня Регал.
– Думаю, ты прав. – Одним быстрым движением Чейд срезал мои волосы у узла.
Странно было ощутить, как внезапно на лицо упали короткие пряди, не доходящие даже до подбородка. Как будто я снова стал пажом. Я поднял руку, пощупал их и спросил:
– Что ты будешь делать?
– Попытаюсь найти безопасное место для Кетриккен и короля. Я должен все приготовить для бегства. Они должны исчезнуть, как тени на рассвете.
– Ты считаешь, что это необходимо?
– А что нам еще остается? Они теперь не более чем заложники. Бессильные заложники. Внутренние герцогства преданы Регалу, Прибрежные герцогства потеряли веру в короля Шрюда. Тем не менее Кетриккен завоевала себе союзников среди них. Я должен подергать за веревки, которые она сплела, и посмотреть, что можно будет организовать. По крайней мере, мы можем поместить их туда, где никто не будет использовать угрозу их безопасности как орудие против Верити, когда он вернется и потребует свою корону.
– Если он вернется, – мрачно заметил я.
– Не «если», а «когда». С ним будут Элдерлинги. – Чейд посмотрел на меня. – Постарайся хоть во что-то верить, мальчик. Ради меня.
Время, которое я провел в Саду Королевы с Галеном, было, безусловно, худшим периодом моей жизни в Оленьем замке. Но неделя, последовавшая за этим ночным разговором с Чейдом, едва ли была намного лучше. Замок представлял собой разворошенный муравейник. Куда бы я ни пошел, все напоминало о том, что сам фундамент моей жизни вот-вот разрушится. Больше никогда ничего не будет так, как прежде.
