– Это хорошее вино, дурак. Не разлей его, – рявкнул Регал, и оба удалились.
Я не двигался. Удостоверившись в том, что принца впустили в покои королевы, я заставил себя подождать, пока не сосчитаю до ста. Потом я вышел из дверей и направился к комнатам короля.
Я постучал – негромко, но мой стук был настойчивым. Через мгновение сердитый голос поинтересовался, кто там.
– Фитц Чивэл, – сказал я смело. – Мне необходимо увидеть короля.
Молчание. Потом из-за двери донеслось:
– Никто не будет допущен.
– По чьему приказу?
– Принца Регала.
– Я ношу знак короля, он дал мне слово, что я буду принят в любой момент.
– Принц Регал специально предупредил, чтобы вас не впускали.
– Но это было до… – и, понизив голос, я пробормотал что-то невнятное.
– Что-что?
Я снова забормотал.
– Громче!
– Это не для ушей всего замка, – возразил я негодующе. – Сейчас не время распространять панику.
Это возымело действие. Дверь слегка приоткрылась.
– В чем дело? – прошептал человек.
Я наклонился к двери и осмотрел коридор. Потом заглянул в щель.
– Ты один? – спросил я подозрительно.
– Да! – ответил он нетерпеливо. – Ну, в чем дело? Лучше бы ты не беспокоил меня попусту!
Я поднес руки к губам, наклонившись к двери, как бы сохраняя мой секрет. Сторож приблизил лицо к моему. Я быстро дунул, и белое облачко закрыло его лицо. Он отшатнулся, протирая глаза и ловя ртом воздух. Через мгновение он уже лежал. «Ночной туман». Быстро и эффективно. Часто это бывало смертельно. Я не испытывал жалости. Дело было даже не в том, что стражником оказался мой старый знакомый, когда-то чуть не сломавший мне плечо. Он не мог охранять дверь Шрюда и ничего не знать о том, что там происходит. Я просунул руку в щель и пытался снять цепочку, когда услышал знакомый шепот:
– Уходи отсюда. Оставь дверь в покое и уходи. Не открывай ее, дурак.
Я успел заметить рябое лицо, и дверь захлопнулась перед моим носом. Чейд был прав. Лучше, если Регал окажется перед закрытой дверью, тогда ему понадобится время, чтобы его люди прорубились внутрь. Каждое мгновение, пока Регал остается снаружи, будет мгновением, которое Чейд сможет провести с королем.
Потом я сделал то, что было уже куда сложнее. Я спустился по лестнице на кухню, дружелюбно заговорил с поварихой. Спросил ее: что за шум был наверху, не потеряла ли королева своего ребеночка? Она быстро прогнала меня, чтобы найти более осведомленных собеседников. Я прошел через караульную, чтобы выпить немного пива и поесть, хотя мне этого совершенно не хотелось. Пища камнем легла в мой желудок. Меня сторонились, но я слушал, как разговаривают другие. Слух о том, что королева упала, передавали из уст в уста. Теперь тут были гвардейцы из Тилта и Фарроу, крупные медлительные мужчины, составлявшие свиту аристократов Внутренних герцогств. Они выпивали со стражниками из Оленьего замка. Горше желчи было слышать, как алчно они говорят о том, что будет означать гибель ребенка для Регала. Они обсуждали это так, как будто делали ставки на бегах.
С этой сплетней мог состязаться только слух о том, что какой-то мальчик видел около колодца в замке Рябого. Якобы была почти полночь, когда парнишка увидел его. Ни у кого не хватило ума задуматься о том, что́ мальчик делал там в такое время и откуда взялся свет, позволивший ему разглядеть этого предвестника несчастий. Но все клялись, что будут держаться подальше от воды, потому что колодец, конечно же, отравлен. При этом они вовсю хлестали пиво, так что я решил, что смерть от жажды им не грозит. Я оставался в караульне, пока не пришло известие, что Регалу требуются три сильных человека с топорами, которых нужно немедленно отправить в покои короля. Это дало толчок новым разговорам, но тут я оставил караульню и пошел в конюшни. Я хотел найти Баррича и проверить, навестил ли его шут. Неожиданно я увидел Молли, спускавшуюся по крутой лестнице, как раз когда я начал подниматься по ней. Она посмотрела вниз, на мое ошеломленное лицо, и засмеялась. Но смеялась она недолго, а глаза и вовсе оставались серьезными.
– Зачем ты приходила к Барричу? – спросил я и тут же понял, каким грубым был мой вопрос.
Я боялся, что она искала помощи.
– Он мой друг, – сказала она коротко и попыталась пройти мимо меня.
Не раздумывая, я преградил ей путь.
– Дай мне пройти, – прошипела она свирепо.
Но я шагнул к ней и обнял ее.
– Молли, Молли, пожалуйста, – сказал я хрипло, когда она с силой оттолкнула меня, – давай найдем место и поговорим хотя бы минутку. Я не могу вынести, когда ты так на меня смотришь, а я, клянусь, не сделал тебе ничего плохого. Ты ведешь себя так, как будто я бросил тебя, но ты навсегда в моем сердце. Если я не могу быть с тобой, это не потому, что я не хочу этого.
Она внезапно остановилась, борясь с собой.
– Пожалуйста… – умолял я.
Она оглядела темную лестницу.
– Мы постоим и поговорим. Быстро. Прямо здесь.
– Почему ты так сердишься на меня?
Она чуть было не ответила мне. Я видел, как она прикусила язык и внезапно стала холодной.
– Почему ты считаешь мои чувства к тебе самой важной вещью в моей жизни? – спросила она. – Почему ты думаешь, что у меня нет других забот, кроме тебя?
Я изумленно смотрел на нее.
– Может быть, потому, что я сам так отношусь к тебе? – мрачно предположил я.
– Это неправда. – она говорила раздраженно, словно поправляла ребенка, утверждающего, что небо зеленое.
– Правда, – настаивал я. Я попытался прижать ее к себе, но она окаменела в моих объятиях.
– Твой будущий король Верити для тебя важнее. Король Шрюд важнее. Королева Кетриккен и ее ребенок важнее. – Она отсчитывала по пальцам, как будто перечисляла мои грехи.
– Я выполняю свой долг, – проговорил я тихо.
– Я знаю, где находится твое сердце, – сказала она без выражения. – И оно не со мной.
– Верити… больше нет здесь, чтобы защищать свою королеву, своего ребенка или своего отца, – попытался объяснить я. – Так что на это время я должен ставить их выше собственной жизни. Выше всего, что мне дорого. Не потому, что я люблю их больше… – я беспомощно искал слов. – Я – человек короля.
– А я – свой собственный человек. – Молли произнесла это так, как будто хотела сказать: «Самый одинокий человек в мире». – И я позабочусь о себе.
– Но тебе не суждено всегда самой заботиться о себе, – возразил я. – В один прекрасный день мы будем свободны. Свободны. Чтобы обвенчаться, чтобы…
– Чтобы делать то, о чем тебя попросит твой король, – закончила она. – Нет, Фитц.
