– У нее есть свои эксцентричные способы разделываться с теми, кто шушукается о ней у нее за спиной. Она всегда настаивала на том, чтобы никто не совал нос в ее жизнь. По одной этой причине из нее вышла бы неважная королева. Не то чтобы это волновало Чивэла. Он вступил в брак больше для себя самого, чем из политических соображений. Думаю, что это было первое большое разочарование для его отца. После этого, что бы ни делал Чивэл, это никогда полностью не устраивало Шрюда.
Я сидел тихо, как мышь. Пришел Проныра и устроился на моем колене. Чейд редко говорил так много, особенно о чем-то связанном с королевской семьей. Я затаил дыхание, боясь вспугнуть его приступ откровенности.
– Иногда я думаю, что Чивэл инстинктивно чувствовал в Пейшенс что-то, в чем он нуждался. Он был думающим человеком, любил порядок, всегда был корректен, всегда точно знал, что происходит вокруг. Он был рыцарственным, мальчик, в самом лучшем смысле слова. Он не поддавался дурным или мелочным побуждениям. Это значило, что от него всегда исходила определенная напряженность. Так что те, кто не знал его достаточно хорошо, считали Чивэла холодным или высокомерным. И тогда он встретил эту девочку.
Она и правда была почти девочкой. В ней было не больше основательности, чем в паутине или в морской пене. Мысли и язык все время перелетали от одного к другому, туда-сюда, не останавливаясь, и я не мог уловить никакой связи. Мне было утомительно даже слушать ее. Но Чивэл улыбался и любовался. Может, дело было в том, что она абсолютно не благоговела перед ним. Может, в том, что она, как казалось, не особенно стремилась завоевать его. Но при наличии двух десятков поклонниц, лучшего происхождения и более умных, он выбрал Пейшенс. И это было совершенно неподходящее время для женитьбы – он захлопнул двери перед дюжиной возможных родственных связей, которые другая жена могла бы ему принести. У него не было никакой причины жениться в то время. Никакой.
– Кроме собственного желания, – сказал я и тут же чуть не откусил себе язык с досады, потому что Чейд кивнул и потом встряхнулся, отвел глаза от огня и посмотрел на меня.
– Что ж. Довольно об этом. Я не буду спрашивать тебя, как ты произвел на нее такое впечатление или что заставило ее сердце снова обратиться к тебе. Но на прошлой неделе она пришла к Шрюду и потребовала, чтобы ты был признан сыном и наследником Чивэла и получил подобающее принцу образование.
У меня закружилась голова. Гобелен передо мной будто зашевелился. Или это был обман зрения?
– Разумеется, Шрюд отказался, – безжалостно продолжал Чейд. – Он пытался объяснить Пейшенс, почему это совершенно невозможно. Но она продолжала твердить: «Но вы же король! Как это может быть невозможным для вас?» – «Знать никогда не примет его. Это будет означать гражданскую войну. И подумай, что может произойти с неподготовленным мальчиком, если внезапно поставить его в такое положение!» так он ей сказал.
– О!.. – произнес я тихо.
Я не мог вспомнить, что чувствовал в это мгновение. Подъем? Ярость? Страх? Я знал только, что теперь это прошло, и чувствовал себя оскорбленным тем, что я вообще что-то почувствовал.
– Пейшенс, конечно, это вовсе не убедило. «Так приготовьте мальчика, – сказала она королю. – А когда он будет готов, судите сами». Только Пейшенс могла обратиться с такой просьбой в присутствии обоих, Верити и Регала. Верити слушал тихо, потому что знал, чем это должно закончиться, но Регал позеленел. Он слишком легко выходит из себя. Даже идиоту должно быть ясно, что Шрюд никогда не согласится с требованием Пейшенс. Но он знает, как найти компромисс. Во всем остальном он уступил ей, главным образом, думаю, чтобы заставить ее замолчать.
– Во всем остальном? – глупо повторил я.
– Кое-что на пользу нам, а кое-что во вред. Как бы там ни было, это доставит нам много хлопот. – Чейд говорил и раздраженно, и возбужденно. – Надеюсь, ты сможешь выкроить еще несколько часов в день, мальчик, потому что я не собираюсь жертвовать своими планами из-за капризов Пейшенс. Она потребовала, чтобы ты был образован, как подобает человеку королевской крови. И поклялась, что возьмет это на себя. Музыка, поэзия, танцы, пение, манеры… Я надеюсь, что ты более терпим ко всему этому, чем был я в свое время. Хотя это никогда не раздражало Чивэла. Иногда он даже находил этим знаниям хорошее применение. Но занятия отнимут у тебя много времени. Кроме того, ты будешь пажом Пейшенс. Ты слишком взрослый для этого, но она настаивает. Лично я считаю, что она во многом раскаивается и пытается наверстать упущенное, а это никогда никому не удается. Тебе придется сократить тренировки в оружейной, а Барричу надо будет найти себе другого конюшенного мальчика.
За тренировки в оружейной я не дал бы и бутылочной пробки. Как часто говорил Чейд, настоящий «хороший» убийца работает скрытно и тихо. Если я как следует изучу ремесло, мне не придется размахивать мечом. Но мое время с Барричем… К тому же у меня было странное ощущение: я не знал, что именно чувствую по этому поводу. Я ненавидел Баррича. Иногда. Он был бесчувственным, властным диктатором. Он ожидал от меня безупречности во всех отношениях, но тем не менее прямо говорил, что я никогда не буду за это вознагражден. Но он также был открытым и прямым и верил, что я могу справиться с его требованиями…
– Вероятно, тебе интересно, какой выгоды для нас она добилась, – продолжал Чейд вроде бы рассеянно, но со скрытым возбуждением. – Это нечто, о чем я дважды просил для тебя и дважды получал отказ. Но Пейшенс приставала к королю, пока Шрюд не согласился. Это Сила, мальчик. Ты будешь учиться Силе.
– Сила, – повторил я, не понимая, что говорю. Все произошло слишком быстро.
– Да.
Я пытался собраться с мыслями.
– Баррич один раз говорил мне об этом. Давно.
Внезапно я вспомнил смысл того разговора между нами, когда Востронос нечаянно выдал меня. Баррич говорил, что Сила – это нечто противоположное тому чувству, которое я делю с животными. Тому самому чувству, которое раскрыло мне сущность людей из Кузницы. Может ли случиться, что обучение одному лишит меня другого? Что мое чувство будет уничтожено Силой? Я подумал о близости, которую делил с лошадьми и собаками, когда знал, что Баррича нет рядом. Я вспоминал Востроноса со смешанным чувством нежности и боли. Ни прежде, ни потом я никогда не был так близок ни к одному живому существу. Может быть, обучение Силе отнимет это у меня?
– В чем дело, мальчик? – Голос Чейда был добрым, но озабоченным.
– Не знаю. – Я замялся. Но никому, даже Чейду, я не смел выдать мой страх. Или мой позор. – Думаю, ни в чем.
– Ты наслушался старых сказок об обучении, – догадался он совершенно ошибочно. – Слушай, мальчик, это не может быть так плохо. Чивэл прошел через это. И Верити тоже. А теперь, когда нам угрожают красные корабли, Шрюд решил вернуться к прежним обычаям и тренировать всех подходящих кандидатов. Он хочет организовать отряд или даже два, чтобы дополнить то, что могут делать при помощи Силы он и Верити. Гален не в восторге, но я думаю, что это прекрасная идея. Хотя я сам, будучи бастардом, никогда не имел возможности учиться. Поэтому я по-настоящему не понимаю, как можно применять Силу для защиты страны.
