— Ну да, — кивнула Мариша. — И я бы даже сказала, что они были знакомы давно. Потому что в их разговоре, когда Густав приходил к нам с Кати, проскальзывали упоминания о каких-то событиях почти семилетней давности.
— Но зачем в таком случае Густаву звонить Карлу по серому телефону или, если на то пошло, вообще звонить по телефону? Почему он не мог спокойно прийти к вам домой и поговорить с Карлом о том, что его волновало? Может быть, этот человек, чей голос ты слышала по серому телефону, кто-то совсем другой, а не Густав? И ты просто перепутала?
— Ничего я не перепутала! — возмутилась Мариша. — Это точно был Густав. А насчет того, почему он не мог прийти и поговорить у нас дома, я же тебе объясняла: дружки скрывали какую-то тайну, в которую не хотели посвящать посторонних. Меня в том числе. Карл боялся, наверное, что я могу подслушать.
— Но можно же было выбрать время, когда тебя нету дома, — возразила я. — Или встретиться в другом месте. В кафе, например. В парке, в магазине, да на кладбище, наконец!
— Может быть, они и встречались, — пожала плечами Мариша. — Мне-то Карл не докладывал, где и с кем проводит свое время. А насчет того, почему Густав звонил Карлу именно по серому аппарату…'Я же тебе объясняла, наш домашний телефон мог прослушиваться, а тот, серый, как я поняла из разговора Карла с тем же Густавом, не прослушивался.
Меня что-то в этой истории продолжало не устраивать.
— А почему ты не проследила за своим мужем? — спросила я у Мариши.
— Я пыталась, — смущенно ответила Мариша. — Но каждый раз теряла его уже через первые десять минут слежки.
И знаешь, десять минут — это был рекорд. Иногда я теряла Карла из виду почти сразу же после начала слежки.
— Ясно, — вздохнула я. — Действительно, загадочно. Ну и что там у вас вышло с Густавом, когда он позвонил Карлу в последний раз?
— Ну, я сказала, что еду отдыхать. И Густав сообщил, что поедет со мной. Это идея Густава — сделать так, чтобы никто, даже Карл, не знал, что мы едем в одно и то же место. Но теперь, после смерти Густава, Карл, конечно, узнает, что мы отдыхали вместе.
Я поежилась.
— И мне даже страшно предположить, что он себе вообразит, — закончила Мариша, и в этот момент в холл вошел мужчина лет тридцати в легком светлом костюме, с привычно хмурым выражением на вообще-то симпатичном лице.
— Карл! — воскликнули хором мы с Маришей.
Вошедший развернулся на девяносто градусов и уставился на нас с Маришей.
— Вот вы где! — сказал он с опенком легкого злорадства на вполне приличном русском. — Сплетничаете.
Подойдя к нам, Карл чмокнул жену в щеку и тихо сказал:
— Мариша, я вылетел, как только прочитал твое сообщение на автоответчике. Где Густав?
— Как это где Густав?.. — растерялись мы. — Его только что увезли. Ты разве не видел?
— Впрочем, конечно, не видел, — сказала Мариша, немного подумав. — Грек ведь постарался сделать все возможное, чтобы никто не видел тела, — Тела?! — воскликнул Карл, словно в его сердце выпалили целой автоматной очередью. — При чем здесь тело? Кто увез Густава?
— Полицейские, — растерянно сказали мы. — Разве ты с ними не столкнулся?
— Где? — спросил Карл. — В море? Нет, я с ними не столкнулся. А почему полицейские увезли Густава?
— Потому что он умер, — сказала Мариша сначала по-русски, а потом по-немецки, чтобы до мужа лучше дошло.
Услышав эту новость сразу на двух языках, Карл рухнул на соседний диванчик и уставился прямо перед собой невидящим взглядом. При этом лицо у него приняло неприятный зеленоватый оттенок. Мой психотерапевт рекомендовал мне носить одежду точно такого же цвета, чтобы сбалансировать различные энергии моего организма. Но в качестве цвета лица этот оттенок не очень подходил.
— Как это случилось? — наконец прошептал Карл, устремив на нас с Маришей такой взгляд, словно мы лично были виноваты в смерти Густава.
Видя, как он скорбит о своем друге, пришлось рассказать правду.
— Так это был несчастный случай?! — воскликнул Карл, дослушав до половины.
Мы с Маришей переглянулись, отрицательно покачали головами и продолжили рассказ. Закончив, мы принялись ждать реакции Карла. Она не замедлила последовать. Карл вскочил со своего диванчика и заметался по холлу. Вид у него при этом был озабоченный и несчастный. Мы с Маришей молча сидели на своем диванчике.
— Боже мой! — наконец воскликнул Карл, останавливаясь и оборачиваясь к Марише. — Ну почему стоит тебе вмешаться, как сразу же появляются трупы?
Мы вздрогнули и огляделись по сторонам. Хорошо, что в холле было пустынно. А не то старания Грека скрыть факт смерти Густава пошли бы насмарку из-за несдержанности Карла.
— Кто тебя просил тащить этого бедолагу на непонятный остров без всякой охраны? — продолжал нападать на свою жену Карл.
— Какую еще охрану ему нужно было? — возмутилась Мариша. — Да тут такие дела творятся, что, если хочешь знать, к каждому нужно охрану приставлять! И ты вообще хоть бы спросил, как мы тут поживаем? Мы с девочками, между прочим, чуть не утонули, дважды едва было не сломали себе шею или другую важную часть тела, и к тому же этой ночью в нашу знакомую стреляли.
От перечисленных несчастий, которые свалились нам на голову, Карл неожиданно притих и сказал:
— Пойдем отсюда!
— Куда это? — воинственно спросила Мариша.
— К вам в номер, — сказал Карл. — Там поговорим.
— Там нельзя, — возразила я. — Там Юлька утешает Кати.
— Как? — воскликнул Карл. — Кати еще тут?
— А куда ей деваться? — удивилась Мариша.
— Тогда быстрее к ней! — воскликнул Карл.
И, стащив свою жену с диванчика, начал подталкивать ее в сторону лестницы. Пришлось подчиниться грубой силе. На лестнице нам встретилась Тата. Она удивленно посмотрела на Карла, тащившего Маришу за собой.
— Это мой муж, — успела сообщить ей Мариша. — Он приехал меня навестить.
— Милости просим, — пробормотала Тата.
И на ее лице отразилось сомнение, так ли это хорошо, что на острове появился новый постоялец. Как ни крути, а еще одна потенциальная жертва для неведомого преступника. Но вслух она ничего не сказала, и мы продолжили путь до нашего номера.
Как только мы очутились в номере, Карл первым делом кинулся к Кати. И что бы вы думали? С выражением соболезнования?
Ничуть не бывало!
— Кати, Густав перед смертью не оставлял тебе каких-нибудь записей? — спросил он у нее.
Ну, вы видели такого черствого человека! Одно слово, полицейский!
— Нет, — ошеломленная натиском Карла, покачала головой Кати. — Какие записи? И как он мог знать о том, что умрет?
