– О-о-ой… – протянула Лидия Михайловна. – Это же… – и оглянулась на Руслана, тот подбодрил ее кивком головы, мол, кто? – Она… Танька это…
Работник морга тут же накрыл голову трупа по знаку Руслана. Лидия Михайловна всхлипывала, жалко ей стало Фатееву Таньку. Хоть и не любит она бесстыжих баб, но смерти им не желает. Сева шепнул Руслану в ухо:
– Второй труп. То есть…
– Понял, – чуть слышно отозвался Руслан и подошел к Лидии Михайловне: – Вы хорошо себя чувствуете?
– Я? Ну да. А почему она?.. Что с ней случилось?
– После поговорим. Скажите, можете еще на один труп взглянуть?
– Еще?! – широко раскрыла она глаза. – И кто этот труп?
– Не знаем. Вообще не знаем, кто та женщина.
– А труп… женщина? – мямлила Лидия Михайловна, нервно оглядываясь по сторонам, словно искала лазейку, чтобы срочно убежать. – Не знаю… А очень надо?
– Очень, – сердечно сказал Руслан и приложил руку к груди.
– Ну, давайте… А меня не стошнит? После Таньки мне не совсем…
– Возьмите, – сунул ей целлофановый пакет работник морга, позаботившийся заранее о возможной реакции со стороны свидетельницы.
Лидия Михайловна робко взяла пакет. Руслан дал молчаливую команду работнику морга приготовить второй труп, а сам успокаивал женщину:
– Не бойтесь. Просто вам непривычно находиться в морге, а на самом деле это обыкновенные трупы. Вы же убедились, что опознание не так страшно?
– Нет… страшно… – захныкала она. – Как же так случилось?
– Ну-ну, Лидия Михайловна. Представьте, никто не знает, что за человек у нас… А вы… вы все знаете. Надо же родным сообщить, правильно? Представьте, как они волнуются. Ну, готовы?
Она лишь махнула рукой с платочком, мол, готова, и прижала платок к носу. Ее подвели к следующему трупу, который оставили в черном мешке, но перед опознанием работник морга накрыл труп простыней. Кому охота браться за разложившееся тело, его хоть и подморозили, а все равно противно. Сева слегка поддерживал женщину под локоть. Работник морга освободил голову покойной так, чтобы Лидия Михайловна увидела все подробности. Но она не рискнула подойти вплотную к трупу, поэтому ей пришлось вытянуть шею, дабы разглядеть подробности. Лицо Лидии Михайловны перекосила страдальческая и одновременно брезгливая гримаса. Вдруг она ринулась к стене, судорожно раскрывая пакет. Послышались рвотные звуки.
– Извините… – бормотала она в перерывах между рвотой.
– Ничего, ничего, – успокаивал ее Руслан. – Вам помочь?
– Н-нет… Да что же это?.. Фу, ты…
Наконец она утерлась платком. Руслан не дал ей опомниться:
– Вы узнали ее? Кто это?
– Не совсем…
– Лидия Михайловна, взгляните на нее еще раз.
Она поняла, что от нее не отстанут, того хуже – не выпустят отсюда, живи тогда с этими трупами! Лидия Михайловна, закрыв рот и нос платком, осторожно приблизилась к телу и посмотрела на обезображенное лицо. Секунд тридцать она внимательно изучала его, после чего молча попятилась задом.
– Узнали? Или нет? – допытывался Руслан. Она лишь судорожно, но утвердительно закивала. Он взял ее под руку и вывел на улицу, где Лидия Михайловна принялась шумно вдыхать воздух. – Вам знакома вторая женщина, так?
– Кажется… Я могу ошибиться… Она очень изменилась…
– Ну-ну? Кто она? Мы проверим ваши предположения.
– Ульяна… фамилии не знаю. Она сначала в нашем корпусе жила, а потом перебралась в другой, номер ей не понравился, вид плохой. Отдыхающих столько у нас бывает… кто на три дня, кто на неделю, кто на месяц приезжает, разве ж всех упомнишь по фамилии? С Танькой мы все же часто перекидывались словами… А эта… Ульяна… она заносчивая… была. Похожа на Ульяну. Но не очень. Может, это не она?
– А почему в пансионате не обратили внимания на пропажу Ульяны? – спросил Сева. – Ведь ее несколько дней нет.
– Потому что уехала она. Горничная из второго корпуса рассказывала, мы с ней дружим. Ульяна доставала ее придирками. Ой, не она это. Похожая… наверное.
– Лидия Михайловна, – обратился к ней Сева, – все же вы сказали, что женщину зовут Ульяна. Почему вы сразу вспомнили ее? Приметы есть особые, да?
– Д-да… есть… Вообще-то она такая страшная стала… теперь сниться мне будет!
– А что за приметы? – настаивал Сева на вразумительном ответе.
– Да пятно на подбородке, – сказала она, и вдруг ей пришла в голову идея: – Или это не пятно вовсе, а грязь? Может, труп выпачкался? Вы потрите пятно, чтобы проверить…
– Да нет, на подбородке не грязь, а родимое пятно, – «успокоил» ее Руслан.
– Тогда это Ульяна, – взялась всей пятерней за щеку Лидия Михайловна. – У нее три дырки в ухе (она видела левое ухо, а не правое, разорванное). По три серьги в уши вденет и ходит. Что за мода? Всем богатство свое надо показать. Еще волосы… в три цвета покрашены… Я понимаю: все красят волосы, я тоже, но в три-то цвета зачем? Особенно в фиолетовый? И брови… у нее густые брови, дугой… Да, это она, Ульяна. Как же так? Выходит, две наших жилички… окочурились?
– Куда уехала Ульяна? – спросил Руслан.
– Куда, куда… Домой, наверное, куда же еще! Вещи собрала, номер сдала. Горничная мне говорила, радовалась, что та уехала. Вы в администрации узнайте, там все сведения о жильцах есть.
– Обязательно узнаем, – сказал Руслан. – Мы сейчас отвезем вас домой, на работу сегодня не ходите, у вас был трудный день, вам необходимо отдохнуть. Мы поедем в пансионат, предупредим вашего директора.
– Вот спасибочки, – залепетала она, садясь на заднее сиденье в машину. – А то я после трупов этих… Вот страсти! Что же с ними случилось?
– Утонули, – кратко объяснил Сева.
11
Кристина нежилась на солнышке, по очереди подставляя ему бока. Бюстгальтер от купальника она сняла, чтобы не осталось белых следов на загаре. Грудь, когда лежала на спине, прикрывала двумя зелеными листиками. Время от времени она поднимала голову и выискивала Лику. Ей не терпелось поделиться с подружкой впечатлениями о проведенной ночи с Виком, заодно узнать, как обстояли дела у той с Егором. А Лика не появлялась, к тому же не завтракала вместе со всеми.
На пляже народу было совсем мало, многие предпочитают с утра валяться на солнце. Кристина не боится сгореть, она смуглая. Ровно в двенадцать прибежала Любочка, бросила пляжную сумку рядом с Кристиной, сняла парео и ринулась в море. Вернулась минут через десять, вытираясь полотенцем, воскликнула:
– Ух, красота… А ты все лежишь?
– Нельзя? – промямлила Кристина. Ей понравился тон, каким Лика разговаривает с Любочкой, – чуточку надменный, к нему не придерешься, потому что слова при этом вежливые, она и взяла это на вооружение. А что, Кристина не хуже ученых мартышек.
