– Вова, прекрати! – гаркнул на него Сергей.
В этот момент в дверь сначала робко, а потом посмелее постучали, и в перевязочную заглянула молодая женщина в белом халате.
– Шеф здесь? Ой, вот вы! – смутилась она.
– Чего тебе, Марина?
– Там какие-то странные люди. Они так кричат, даже истерят…
– Какие люди? – переспросил Сергей.
– Странные, – повторила Марина, с нескрываемым ужасом глядя на сидевшую на столе Татьяну.
– Чего им надо? Они принесли животных?
– Да они сами как животные! Орут! Кричат! Пугают всех! Звери, а не люди!
– Началось! – вздохнул Владимир. – Я сразу почувствовал, когда ты эту тетеньку откачал, что начнутся у нас неприятности!
– Да что ты все каркаешь!? Что за нервы у тебя?
– Ни к черту! – согласился Литвинов.
– А выглядят они как-то жутко! Парень высоченный, нескладный, ручищи, ножищи огромные… А девушка прямо пятнами вся, то есть веснушками размером с блюдца покрыта! Кричат, что они кого-то убили, и спрашивают меня, что делать? – лепетала Марина.
– Наверное, они сбили лося или кого-нибудь на дороге, – предположил Владимир.
В сознании Татьяны возникли смутные образы:
– Стойте! Высокий парень и рыжая девушка? Так я же их знаю! Они со мной! Точно! Я гуляла именно с ними, они-то все и расскажут о том, что я не помню.
– Так я и знал! С нее все и началось! – завел свою песню Володя.
– Веди их сюда, – распорядился Сергей.
Через несколько минут рыжеволосая Настя и долговязый Паша заключили Татьяну в объятия.
– Как же я рада! Танька, ты не представляешь, как мы испугались. Сутки гуляли и так нагрузились, что ты плохая совсем стала, и мы решили домой тебя отвезти. Не нашли в сумке ни документов, ни адреса, только рекламку этого приюта для бездомных животных. Нет, трезвые мы бы тебя сюда ни за что не доставили, но… Мы решили, что это важное для тебя место, и, взяв машину, привезли вот…
– Какого черта вы поместили ее в клетку с медведем? – спросил Сергей, про себя отмечая необычные внешние данные ребят, если не сказать больше – чудные и странные, а то и страшные данные.
– Вот! Мы подошли к самому главному, – подхватила Настя. – Темно было, все закрыто, спросить не у кого. А по нашим ощущениям Тане стало еще хуже, тогда Паша и предложил положить ее в укромный уголок, оставить в покое на время, дать ей выспаться и отойти от алкоголя. Нам тот закуток показался очень даже приличным уголком природы, где человек может отдохнуть и прийти в себя…
– Как мило, засунули девушку в клетку с медведем, – хохотнул Володя.
– Да мы не знали, что это клетка, что там медведь, будь он неладен. Думали, так лучше. Сами плохо чего помним, – щебетала Настя.
А по виду Паши с его остановившимся стеклянным взглядом можно было предположить, что он и сейчас ничего не понимает и ничего не знает и лучше его ни о чем не спрашивать, а просто прислонить к чему-нибудь и оставить в покое.
Настя же стала говорить еще громче:
– Мы сами спали на опушке леса, замерзли, чуть не околели! А утром пошли забирать Таню… Точно нашли то место, пейзаж… Но вместо Тани обнаружили там медведя… Вот Пашка и онемел. Мы были в шоке! Осталась слабая надежда, что ты превратилась в медведя или успела убежать. Но, конечно, закрадывалась мысль, что он тебя съел! Таня, как я рада, что все обошлось! Ведь это ты нас вчера раскочегарила до такого состояния. Мы тебе говорили – угомонись, Таня! Давай поедем домой! «Нет! Я требую продолжения банкета». Ну, вот так и получилось! Извини…
– Я на вас совсем не сержусь, честное слово! Я рада, что все обошлось! – прослезилась Таня.
– А уж как мы рады, а то нас еще и в тюрьму посадили бы за то, что наш медведь человека прикончил! – всплеснул руками Литвинов. – Давайте на этой радостной ноте и закончим наше знакомство. Берите, дорогие друзья, эту девушку, и будем все здоровы! – стал подталкивать их к выходу Владимир.
Сергей тоже не горел желанием поддерживать знакомство, но он смутился от явного хамства Владимира.
– Подождите! Так нельзя! Давайте мы вас хоть напоим чаем на дорожку. Как-то не по-людски это… Отметим чудесное спасение и воскрешение.
– Аминь! – Володя фыркнул, всем своим видом показывая, что он больше ни в чем не участвует.
Татьяне было плохо, но пить она хотела. Ее двое горе-товарищей при слове «пить» тоже просветлели лицом. Доброте Сергея не было предела, он повел эту странную троицу из перевязочной для зверей к себе в кабинет.
Гости расположились вдоль длинного стола с постными лицами. Таня увидела в углу раковину и, как порядочная женщина, поспешила помыть руки. Но когда она подошла к ней, то с удивлением увидела в зеркале тетку с лицом, похожим на гнилой помидор, причем раздувшийся до невероятных размеров. Таня не хотела верить, что это она сама, но пришлось. Надутые щеки, лоб, оплывший нос, и все покрыто безобразной красной сыпью. Глаза превратились в две красные щелочки, спутанные волосы напоминали стог сена, который нельзя пригладить даже вилами.
– О господи! Ужас! Мамочка моя! На кого же я похожа!..
Рядом с ее красной физиономией в зеркале показалось лицо Сергея, и оно по сравнению с ее походило на ангельское. Белая кожа без единого дефекта, глубокие, проникновенные глаза, мягкие черты лица, только темные, шелковистые волосы находились в данный момент в легком беспорядке.
– Это все пройдет, – успокоил он.
– Это не может пройти бесследно, я все равно останусь с каким-нибудь изъяном, – не поверила ему Таня.
– Поверь мне, пройдет все.
– Вы не думайте, я, конечно, не красавица, но и не такая уродина, – зачем-то оправдывалась перед ним Татьяна.
Сергей улыбнулся, но лучше бы он этого не делал, потому что стал еще краше. Улыбка у него была просто потрясающая, она словно озарила все его лицо.
– Я не думаю, я верю, что ты поправишься, а отек еще и от алкоголя. Как говорится, почки в обморок упали.
– А они встанут… из обморока? – внимала каждому его слову Таня.
– Конечно! Я даже знаю, как их запустить.
– «Алкозельцер»? – икнула Таня, добавив: – Или рассол?
– Какое познание в медицине и народных средствах! Нет, я тебе дам содовую с тоником и молоко с солью…
– Звучит не очень…
– Зато в себя придешь. Знаю, что говорю. Во времена моей грешной юности я тоже напивался в хлам. Сейчас поумнел.
– А я вообще никогда! Поверьте! – с горячностью сказала Татьяна, ругая себя: «Чего я к нему пристала? Вы не думайте, что я пью, вы не думайте, что я это, что я то… А чего он вообще должен думать обо мне? С какой такой стати, а ответ-то прост… Потому что я о нем думаю. Господи! Моя болезнь сказалась на моих мозгах! О чем я вообще?! О ком думаю? А чего себе перечить? Надо честно признаться! Да, он мне нравится! Я на него запала!»
