– Вот и я об этом же. Я всегда один сходил с электрички, а тут ты. Я тоже струхнул.
– У меня горе. Подруга пропала, друг исчез…
– Сосед еще пропал, – напомнил ей Коля, – но я не пропаду, честное слово… Я не из таких!
«Я рада», – подумала Таня и снова выпила водки.
– Пей-пей, – покосился на нее Коля, словно получая удовольствие от того, что хоть кто-то пьет, когда он сам не может. – Видишь, и глаза заблестели, и смелость появится. Кто знает, что нас ожидает в этом Бровине?
– Что значит «что ожидает»? – икнула Таня.
– Вот бабы дуры! Все на эмоциях! Умом ни до чего не доходят! Сто раз уже сказал, что место нехорошее… Слухи ходят, что люди там пропадают… Но ты не бойся! С тобой Коля!
– Я надеюсь. Ты меня запугал, я одна теперь туда и не сунусь! – сказала Татьяна.
После этого Николай начал петь один куплет за другим. И русские народные, и страдальческие романсы, и частушки, и даже рэп, и все это зазвучало одинаково противно. Таня отхлебнула водки еще раз, и все поплыло перед глазами.
– Долго еще ехать? – спросила она, больно ударившись задом о сиденье на очередной колдобине.
– Да скоро! – отмахнулся Николай.
– У тебя вся машина гремит, – отметила Татьяна.
– Да это инструмент в багажнике. Даже если она развалится – черт с ней! Сколько я в нее денег втюхиваю, не стоит она того. Доедем скоро…
Таня перевела взгляд на темное небо, еще более темные силуэты деревьев, проносящиеся мимо поля… И тут вместо зажигательной частушки из уст своего попутчика она услышала отборный мат и вопль:
– Хана!
Таня успела посмотреть вперед. Ей показалось, что они прямиком несутся в ад. Она увидела в свете фар огромную волосатую голову с горящими большими глазами и мохнатыми рогами.
«Все»! – мелькнула мысль в голове у нее, а дальше все перемешалось: земля, небо, машина, крики и боль. А потом чернота.
Глава 13
– Таня… – донеслось откуда-то издалека.
«Это меня…» – дошло до Татьяны, и она открыла глаза.
– Ты жива… Это хорошо… А то я уж думал схоронить тебя здесь да и сматываться, пока не задержали.
Она внимательно вгляделась в серо-зеленые глаза мужчины на побледневшем, в ссадинах лице, заляпанном грязью.
– Чего смотришь? Не узнаешь?! Коля я, тракторист!
– У тебя кровь на лице, – вяло сказала она. Такой фразой главная героиня в кино обычно приводит в себя главного героя. И он отвечает ей:
– Да ничего страшного! Я и не заметил, так тебя хотел спасти! Навылет пуля прошла!
Но Николай порадовал Татьяну еще больше, он заявил:
– Что? Кровь? Да это не моя кровь, а твоя. Ничего страшного.
«Действительно, чего тут страшного? Меня вообще зарыть хотел… Вовремя я глаза открыла. Вот ведь женишок!»
– Ты из машины вылетела и немного стеклом разбитым поцарапалась, – сообщил ей Николай. По всей видимости, он все-таки был рад, что она жива и ему не придется отвечать перед законом.
– Не убил я женщину, посланную мне судьбой, – заявил он словно в подтверждение ее мыслей.
– Я даже знаю, почему вылетела, – возмутилась Таня, – когда я в машину села, по инерции хотела пристегнуться ремнем безопасности, но его у тебя не было.
– Его вообще в машине нет! – подтвердил Коля. – Но ты не пугайся! Я же профи! Водитель высшего класса, и если бы не этот лось!..
– Лось?! Так мне не привиделось, был лось?!
– Конечно! Выперся на дорогу сохатый – я его буквально перед машиной заметил, хотел объехать, так он, испугавшись, метнулся в ту же сторону. Вот мы и вылетели в кювет! Никто не виноват. Так уж получилось…
– А я подумала, что у меня, как это… «белочка» началась после вашей паленой водки, – пожаловалась Таня, приподнимаясь.
– Ты насчет водки не волнуйся! Все три бутылки целы! – «обрадовал» ее Николай. – Я проверил! Машина всмятку, а водка цела!
«Ты первым делом ее и проверил, а уж потом мое бездыханное тело», – подумала Татьяна и осмотрелась.
Лежала она в каком-то овраге, машина с перевернутыми вверх колесами «отдыхала» неподалеку. В поле зрения также попало несколько деревьев, два из них было сломано под корень, очевидно, упавшим «жигулем».
– Ты руками, ногами пошевели… Ничего не сломала? – вернул ее на землю Николай.
– Бок болит, а ребра до этого уже были сломаны, теперь не срастутся никогда, – пожаловалась она и зачем-то пошевелила бровями. – Вот голова болит, а остальное вроде цело…
– Головой ты хорошо приложилась, стекло выбила, – объяснил Коля, – я думал, что все… хана! Меня-то рулем задержало…
– А лось где? – спросила Таня.
– Вот мать твою! Ну, вы, бабы, даете! Ты еще в зоопарк попросись! У самой на лбу рог вырос, на себя полюбуйся лучше! Лося ей подавай! Убежал он! Испугался твоего визга! Только копыта засверкали, и сразу отвечаю на твой второй вопрос – нет, он не пострадал.
– Как в кино, – вздохнула Татьяна, поясняя: – На съемках ни одно животное не страдает.
– Слава богу, нас никто не снимал. Не хватало мне еще в трубочку дуть. – Николай откинул волосы со лба.
Таня подняла перед глазами руки и посмотрела на окровавленные, перепачканные грязью ладони, которые к тому же еще и тряслись.
– О господи…
– Сейчас надо продезинфицировать, – откликнулся Николай и совершил поступок, для него сродни геройскому. Он обработал ей порезы водкой, не жалея ее. Татьяна кричала от боли.
– Терпи, мать! Или так, или от столбняка прививку надо делать.
– Терплю…
– Молодец, а бинт у меня в аптечке есть, – подбадривал ее Николай как мог.
И он, прихрамывая на обе ноги, потащился к машине.
Таня снова легла на спину и посмотрела в звездное небо, которое теперь казалось ей черной дырой.
– Все… Не могу больше! Кого я спасу, если меня саму спасать надо! Караул просто…
– Ты бредишь, что ли? – подошел к ней Коля с уже размотанным бинтом в руке.
Вопрос о его стерильности замер у нее на устах. Коля, как мог, перебинтовал ей руки и вытер пот со лба.
– Ну, что будем делать?
– Бровино – далеко?
– Да вон… Через тот лесок, и Бровино уже.
– Так идем.
– Смелая ты женщина, Таня! Такая баба мне и нужна, то есть только такая вынесет меня, если что, с поля боя, или когда с мужиками переберу…
– Не надо все время меня отождествлять с собой, я нервничаю… Не найдем там Павла, так хоть помощь вызовем, – сказала она.
