Глава 1
Сосны ухожены, побелены, пространство между деревьями расчищено, засеяно газонной травкой, сам городской парк огорожен забором из железных прутьев. Сосны и ели уходили в глубь парка, терялись вдали, а вместе с ними сливалось с лесной темнотой и ощущение декоративности. Возможно, парк плавно перетекал в дикую тайгу, которая окружала старинный сибирский город Волкобойск. Окружала, пытаясь его поглотить. Но город, напротив, шел в наступление на тайгу, выгрызая из нее участки под застройку. В семидесятых здесь построили горно-обогатительный комбинат, воздвигли заводской поселок — сплошь из пятиэтажек, поставили современную школу.
Парк закончился, машина по-прежнему в пути, в поле зрения вплыла крепость, возвышающаяся над городом. Каменные стены, хоровод островерхих башен вокруг собора с золотыми куполами. От крепостных ворот спускалась и, огибая церковь, втекала в главную городскую площадь мощенная булыжником дорога. К этой площади, украшенной фонтаном и клумбами, примыкали мэрия, Дом культуры, универмаг и гостиницы — архитектурный ансамбль в стиле сталинского ампира. Все здания в хорошем состоянии, как и весь город.
Волкобойск переживал период весеннего обострения. В марте на улицах города произошло два убийства, в апреле — три, в мае пока только одно. Людей убивали по ночам, бессистемно — то ножом, то удавкой, то просто камнем по голове; под молох попадали как женщины, так и мужчины, как молодые, так и старые. Кого-то грабили, кого-то нет…
Местная полиция убийцу найти не могла. Обвинили какого-то мужчину, тот поднял шум, в дело вмешалась федеральная прокуратура, подключился следственный комитет. Доказательства признали липовыми, против начальника местного уголовного розыска возбудили дело, а в город отправили следственно-оперативную группу, которую возглавила подполковник юстиции Знаменова, специалист настолько же опытный, насколько и строгий. А старшим оперативной группы назначили майора Пахомова; он главный, а с ним два капитана — Духов и Черновицын.
Волкобойск представлялся Пахомову депрессивным, запущенным городом, на дне которого водятся наркоманы и прочие деклассированные элементы. На эту мысль наводил высокий уровень преступности, этот продукт жизнедеятельности местной криминальной мафии, вросшей во властные структуры города. Логика проста, там, где мафия, там бардак… А город вопреки ожиданиям производил благоприятное впечатление. Начиная с жилых микрорайонов. Дома в хорошем состоянии, развалюх не видать; ухоженные газоны, чистые тротуары. Современные торговые центры на каждом шагу, стадион сразу возле школы. Исторический центр города в прекрасном состоянии, эстетика зданий радует глаз. Чувствуется, что администрация денег на развитие города не жалеет.
Видно, медный горно-обогатительный комбинат порядком наполнял городской бюджет, но, как известно, вороватый чиновник способен оставить без песка даже Сахару. И даже самый богатый бюджет растащить — не проблема. Значит, городом управляют не только умом, но еще и совестью. Может, и крадут, но в меру.
А мафия в городе точно есть. Уж в этом Пахомов не сомневался. Переработка медной руды — процесс сложный, и сопровождается он побочным извлечением серебра, золота и платины. Система учета опирается на человеческий фактор, иммунитет которого не в состоянии справиться с золотой лихорадкой. И, конечно же, есть люди, которые этим пользуются. Не может не быть.
Именно поэтому следственную часть серьезно усилили оперативным составом. Мало ли, вдруг придется сойтись в схватке с организованным криминалитетом? С кем конкретно могли схлестнуться оперативники, Пахомов только догадывался. Был здесь законник Мазай, который время от времени засвечивался на воровских сходках. Но какое положение он занимает в городе, какими силами располагает, об этом достоверных сведений нет, одни только предположения. Может, и не Мазай здесь главный? Может, вор вообще здесь не делает погоды? И о комбинате ничего не слышно, как будто и не воруют здесь золото и платину. Нет громких дел, не ведутся расследования… Одним словом, криминальная история Волкобойска — тишина, покрытая мраком. И если бы не убийства, всколыхнувшие город, так и оставался бы он тихим омутом со всеми своими чертями.
Микроавтобус остановился возле здания городской администрации.
— И что это значит? — сухо спросила Знаменова.
Она сидела на одиночном кресле возле двери в салон. Руки сложены на кожаной папке, папка на коленях, плечи расправлены, спина прямая, подбородок приподнят. В этом положении она ехала от самого аэропорта, а путь был неблизким, почти сто километров.
На улице май месяц, но погода неважная. Дождя нет, но пасмурно и холодно — без куртки не обойтись. Олег знал многих женщин, которые поверх кителя носили кожаные куртки, но Знаменова всерьез считала это нарушением формы одежды. Уставное пальто на ней синего цвета, с погонами. А вот обувь неуставная. Ножка у Татьяны стройная, и сапожки такие же изящные, на среднем, но тонком каблуке.
Ей всего тридцать два года, она младше Олега, а уже подполковник. Но удивляться здесь нечему, в армию ее не призывали, и в ОМОНе она сержантом не служила. Это Пахомов терял время на пути к офицерским погонам, а она сразу после школы поступила в университет, в двадцать два года получила по две лейтенантские звездочки на погоны, и — вперед. А подполковником Татьяна стала досрочно, в награду за успешно раскрытое дело, напоминанием о котором служил небольшой шрам на шее сразу за ухом — след от ножа. Правда, шрам этот разглядеть непросто, нужно как минимум отвести в сторону тяжелую завесь из густых и прямых, как натянутые нервы, волос. Но попробуй, прикоснись к ней…
— Так это, Станислав Альбертович вас ждет! — удивленно посмотрел на нее сопровождающий пухлощекий майор, заместитель начальника ГУВД по воспитательной работе.
— Кто такой Станислав Альбертович?
— Ну как же, глава администрации, наш мэр.
— Глебов?
— Ну да, Глебов.
— Так и говорите, Глебов.
— Так и говорю!
— Глебов нас не интересует. Нас интересует начальник следственного управления и начальник ГУВД.
— Все уже в сборе, ждут вас! — Майор Кивалов вывалился из кабины, открыл дверь в салон.
Он подал руку Знаменовой, она кивнула, поблагодарила его, но помощь не приняла. А вслед за ней выходил капитан Духов. Он благодарить Кивалова не стал — оперся на его руку, да так, что майор отпрянул в сторону. Если судить по лицу Духова, то это была не шутка. Но выражение лица у Кости всегда пресное, едва живое, если не сказать, неподвижное. Только в глубине глаз у него светятся веселые, порой шутовские огоньки, но их еще нужно разглядеть.
Городской глава ждал в кабинете, но вышел к ним в приемную. Это был не молодой, но еще и не старый мужчина с широким лицом, короткой шеей, надутым как шар брюхом, относительно узкими бедрами и тонкими ногами. Движения быстрые, энергичные, походка слегка подпрыгивающая, отчего могло возникнуть подозрение, что пузо надуто летучим газом, толкающим его вверх. Улыбка открытая, но скупая. Одной только Знаменовой он улыбнулся широко, но восхищение выразил исключительно взглядом.
