У него оставалась еще пара секунд, чтобы закрыть за собой дверь. Он уложился за мгновение. Вторая секунда ушла на то, чтобы натянуть куртку на голову. На третьей секунде Олег разогнался и запрыгнул на подоконник…
Осколки разбитого стекла порезали кисть руки, которой он придерживал куртку, но это не могло остановить. Олег спрыгнул на клумбу, рванул к полицейскому «УАЗу», который стоял неподалеку. Машина охранялась, но пока патрульный вскинул автомат и передернул затвор, Пахомов уже вышел на расстояние удара, с которым не промедлил. Да, он совершал преступление, но никто не давал сержанту права наставлять автомат на майора полиции.
Пахомов ударил патрульного кулаком в лоб. Сержант еще только падал, а Олег уже вырвал у него автомат и забросил насколько мог далеко в сторону. Дверь открыта, двигатель работает, можно ехать.
Он проезжал мимо первого «уазика», когда сзади раздались выстрелы. А еще, обращая на себя внимание, зашипела радиостанция. Олег настроил ее на прием.
— Внимание оперативному дежурному! Внимание всем постам! Говорит майор полиции Пахомов, старший оперуполномоченный департамента уголовного розыска! Приказываю немедленно задержать гражданина Чащина Виктора Борисовича по подозрению в убийстве подполковника юстиции Знаменовой, капитана полиции Черновицына, капитана полиции Духова! Следственно-оперативная группа под руководством подполковника юстиции Знаменовой занималась расследованием убийства егеря Бортникова, сотрудникам пришлось заночевать в лесу, в егерской избушке. Ночью было совершено нападение…
Пахомов говорил, говорил, а в ответ — тишина. И непонятно, то ли его внимательно слушали, то ли связь с ним отсутствовала.
До слуха донесся вой полицейской сирены. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и заметил машину дорожно-постовой службы. Дорожная инспекция подключилась, значит, выезды из города уже закрыты. А с боем через заслоны прорываться не хотелось.
Олег знал город исключительно по карте, но все-таки понял, куда его ведет дорога. Вот-вот начнется городской парк. А это — лепесток бесконечного таежного массива. И если там, на границе с городом будут стоять заслоны, то их легко можно будет обойти по лесному бездорожью. А там уже будет видно, что делать.
* * *
Бой с тенью — беспроигрышный вариант. Если, конечно, тень соглашается драться. А если тень бежит от схватки, как от огня? Если она исчезает и теряется в тайге? Если даже у Джима не получается вытащить ее оттуда?..
Чащин едва сдерживался, чтобы не надкусить ноготь на указательном пальце правой руки. Он переживал, нервничал. Пахомов ушел, радиоактивный осадок после него остался.
— Теперь ты понимаешь, куда делась группа Знаменовой, — стараясь не смотреть Чащину в глаза, сказал начальник ГУВД.
— А куда она делась?
— Убили всех.
— Кто? Я?!
— Да нет, я не говорю…
— А ты скажи, внеси ясность.
— Да я на тебя и не думаю. Но у людей вопросы возникнут.
— На глупые вопросы нужны правильные ответы. Ты в курсе, что Знаменова со своей группой выезжала на преступление?
— Само собой.
— А почему она осталась ночевать?
— Почему? — Огусов решился посмотреть Чащину в глаза, но сделал это без привычной начальственной уверенности.
Он, конечно же, знал, с кем имеет дело. Но также он знал, частью какой системы является сам.
— Кто-то сломал машину. Возможно, это сделал кто-то из ваших. Возможно, Тернов. Или это сделал сам Пахомов.
— Зачем?
— Кто сломал машину — Тернов или Пахомов? — жестко спросил Чащин, пристально глядя полковнику в глаза.
— Ну, Тернов не мог…
— Значит, Пахомов. А зачем?.. Он убил Знаменову, он убил своих оперов. А валит все на меня.
— Зачем?
— Зачем валит на меня?
— Зачем убил?
— Это мы у него спросим. Как возьмем, так и спросим. А вот зачем на меня все валит?.. Если бы он с тобой взаимодействовал, Стас, он бы на тебя все валил. А я контакт с ним на себя взял… А он всех нас обвиняет в том, что мы золото с комбината вывозим. И меня обвиняет, и тебя. Мафия у нас, понимаешь?
— Понимаю, — слегка заторможенно кивнул Огусов.
— Что ты понимаешь? — возмущенно глянул на него Чащин. — Нет у нас никакой мафии!
— Ну, это и понятно, что нет…
— А обвинение есть. И если Пахомов сможет это доказать, полетят головы. И твоя голова полетит. Или нет?
— Ну-у…
— Мы все повязаны, Стас. И если что, тебе не отвертеться.
— Так я и не говорю…
— Не говоришь. И не молчишь. И даже дурацкие вопросы задаешь.
— Это не я задаю, это люди задают.
— Кто, Тернов?.. А разве не он сломал машину?
— А разве он?
— А ты спросил, вдруг он? И другие пусть спросят… Или все-таки Пахомов.
— Ну, Пахомов, конечно, — кивнул Огусов.
— Вот людям и объясни.
— Да я, в общем-то, объяснил.
— Что ты объяснил?
— Ну, чтобы шум не поднимали… Народ у нас понятливый.
Чащин кивнул. В своих, подконтрольных ему, людях он практически не сомневался, а вот московские гости его напрягали. Как бы до них информация не дошла. А если вдруг, то нужно сделать так, чтобы эта информация умерла — или в них, или вместе с ними. Но убийство уже не выход. Можно попробовать более толковый метод. Начальник следственной группы — мужик непростой, но развести его можно на обычной мякине. Подсунуть Кручинину красотку Лизу, пусть развлекается — на радость жене. Если, конечно, он захочет доставить своей благоверной такую радость. А если не захочет, то пусть молчит в тряпочку…
* * *
Спит деревня. Тишина. Даже собаки берегут покой своих хозяев, если и побрехивают, то слегка и сонно. Половина второго ночи, не самое лучшее время для того, чтобы идти в гости, но у Олега особый случай.
Он не знал, в каком именно доме живет Алла Голикова, но Тернов сказал, что где-то на отшибе. А отдельно стоящий дом в деревне был только один. Свет в окнах не горит, собака уже давно угомонилась. Можно идти.
Собаку Олег не боялся. Он чувствовал в себе силы задавить ее одним только взглядом. Если он с волком справился, то и пса заставит заткнуться.
Он уже почти час как собирался идти к дому, но всякий раз его что-то удерживало. Вроде и нет никого в доме, и в деревне ничего подозрительного, но вибрирует чуйка майора. Возможно, это всего лишь отклик на недавнюю историю в городе, из которой Олег едва выкрутился.
Повезло ему. Ушел он из города и даже до «Хантера» добрался, который нашел в лесу. На нем и до Косовки доехал. Из него и за домом на отшибе наблюдал. В машине тепло, спокойно, если вдруг что, всегда можно ударить по газам. Но идти к дому все-таки надо.
