— И что такое горно-обогатительный комбинат?
— Серебро, золото, платина. В том числе и левая.
— И Чащин имеет к этому отношение?
— Не знаю… Но я должна сообщить ему, если ты вдруг начнешь его в этом подозревать.
— Поэтому ты легла со мной?
— Нет. Сначала я посмотрела на тебя, — грустно улыбнулась Лиза. — Если бы ты мне не понравился, я бы с тобой не легла.
— Но ты легла. И ты держишь меня под наблюдением.
— Да, я виновата перед тобой, — вздохнула она. — Но я же тебе все рассказала. Я не могу обманывать тебя. Потому что люблю.
— Любишь?
Кручинин хотел верить ей, и это у него получалось. Но мысль о предательстве саморезом сидела у него в голове. А Лиза своей мягкой покаянной улыбкой потихоньку выкручивала этот саморез.
— А ты разве этого не понял?
— Тебя приставили следить за мной?
— Да, но я же тебе все рассказала. — Лиза удивленно смотрела на него.
Похоже, она не осознавала всей остроты момента. Как будто предательство — что-то вроде кирпича на дороге, который можно легко отпихнуть в сторону и продолжить путь. Как будто у предательства не было корней, которыми оно глубоко врастало в землю.
— Ты что, не понимаешь, как это серьезно? — в недоумении спросил Кручинин. — Я следователь по особо важным делам, я должностное лицо, а тебя приставляют следить за мной, контролировать мои действия. Ты знаешь, как это называется?
— Но я же не хотела! — Лиза растерянно смотрела на него.
— Хотела, не хотела, а совершила.
— Но я правда не хотела… Не хотела, пока не увидела тебя. А когда увидела, поняла, что хочу… Я, наверное, должна была тебе сразу сказать? — спросила она, с детской наивностью глядя на него.
И этот взгляд растопил последние остатки льда в его душе.
— Должна была. Тогда бы не было никаких вопросов.
— Прости!
Она подалась к нему, обняла его, но тут же отпрянула и села на диван, покорно положив ладони на сведенные вместе коленки.
— Значит, ты должна сообщать Чащину обо всем, что узнаешь от меня?
— Ну, не все… Он не требует отчета… Вчера позвонил, спросил, как дела. Я сказала, что мы вместе, он сказал, хорошо, и все. Больше мы с ним на эту тему не разговаривали.
— А на какую разговаривали?
— Ни на какую.
— Он что, правда имеет отношение к махинациям с драгметаллами?
— Я не знаю. Но денег у него действительно много.
— Откуда?
Лиза пожала плечами.
— Может, все-таки золото?
— Если бы я знала, я бы не сказала.
— Почему?
— Ты уедешь, а я останусь.
— А если я заберу тебя с собой?
— Не заберешь. Там, в Москве, у тебя жена, — вздохнула Лиза.
— Я же говорил, мы с ней чужие люди.
— Это ты говоришь здесь. А вернешься в Москву, будешь говорить по-другому. А ты не уезжай в Москву! Оставайся здесь! — Она смотрела на него ясными глазами, полными наивного восторга.
— И что я здесь буду делать?
— Жить. Со мной. Уйдешь на пенсию, устроишься на работу. Квартира у меня есть…
— На работу? Кем?
— Не знаю… Хочешь, я поговорю с Чащиным? Он здесь все решает. Может, к нему замом пойдешь.
— Заместителем заместителя? — усмехнулся Кручинин.
А идея ему понравилась. Лариса хотела разойтись с ним, поэтому пусть не обижается на его решение остаться здесь. Дом этот, конечно, придется покинуть, но у Лизы есть квартира. А если Чащин его еще и к месту пристроит, помимо пенсии он будет получать и зарплату, возможно, приличную… Возможно, Чащин — человек мафии, которая контролирует прибыльный комбинат, но разве Игнату Игоревичу придется участвовать в темных делах? А если и придется, то косвенно… Что, если он сможет разбогатеть и построить дом с бассейном?.. Нет, слишком уж скользким вопросом он задается, нельзя так. Но в целом идея неплохая…
— Ну, я не знаю… — пожала плечами Лиза. — Я не так уж много знаю… И Чащин не станет меня слушать… Просто я хочу остаться с тобой…
— А если он тебя послушает? — Кручинин внимательно смотрел на нее.
Что, если она темнит? Сначала втерлась в доверие, теперь вот напустила туману, в пелене которого пытается склонить его на сторону Чащина?.. Что, если Лиза совсем не такая простая, какой кажется? Она все равно нужна ему. И он очень хотел бы остаться с ней здесь, в Волкобойске. И даже готов рассмотреть предложение, которое, возможно, собирается сделать ему Чащин.
Глава 13
Бревенчатый домик стоял на возвышенности у перекрестка двух таежных дорог. Место отличное — ни реки рядом, ни озера, ни тем более болота, и безлесный холм хорошо продувается ветрами, а это значит, что комарья здесь мало.
Домик окружен колючей проволокой; по периметру забора, посматривая по сторонам, с карабином на плече прохаживался человек в камуфляже. Из трубы струился к небу дымок, уютно пахло березовой смолой. Но в самом доме вовсе не уютно. Боевики Чащина там. И непонятно, что они там делают. Или это у них просто опорный пункт, из которого они совершают вылазки в лес, или там, в каком-нибудь закутке, томится под их присмотром Знаменова.
Это был один из немногих лесных домов, о которых знал и сообщил Корольков. И существовал он, как оказалось, в реальности. Стены в доме непрозрачные, окна маленькие, и не понять, там Татьяна или нет. Часовой сам по себе молчаливый, к нему никто не обращается, а Пахомов очень хотел услышать хотя бы пару слов о Татьяне. Если она здесь, он постарается ее спасти. А если ее здесь нет? Не хотелось бы лишний раз совать голову в петлю, но, видимо, придется.
Королькова Олег отпустил. По-хорошему, надо было бы зачистить его, но не поднялась рука убивать пленного. Да и не опасен он после того, как наговорил с три короба. Саловаров знает о его грехах перед братвой, а бандитский суд — он жестокий. Как пить дать, приговорят Королькова, если он вернется вдруг к своим. Он и сам это понимает… И все-таки жалел Олег, что отпустил «языка». Вдруг Костю схватят. Может, за ним уже охотятся. Тогда он расскажет, в каких местах можно будет подловить майора Пахомова. Что, если уже к этому дому на таежном перекрестке мчится усиленная группа?
Нужно было торопиться. Но Пахомов решил дождаться темноты, а затем момента, когда часовой отправится к домику на пересмену. Проникнуть на охраняемую территорию труда не составит, маскировочная накидка позволит слиться с местностью. И когда часовой приблизится к нему, он нанесет удар — возможно, смертельный. Война так война.
Но часовой покинул пост еще засветло. Из дома вышел узколицый мужик с длинным носом, окликнул его и поманил рукой. А спустя несколько минут из дома вышли еще двое. Вся четверка погрузилась в «Хантер», и машина выехала со двора. Но не факт, что дом опустел.
