— А если завод существует?
— Нет завода, — качнул головой Чащин. — А Волкобойск есть. И администрация города есть. И должность моего помощника… Вам нравится дом, в котором вы живете?
— Почему вы об этом спрашиваете? — От волнения у Кручинина пересохло в горле.
— Вы могли бы в нем жить. Пока не построите свой. С деньгами у вас проблем не будет.
— А если все-таки завод есть? Если Пахомов сам дозвонится до Москвы? — заелозил Игнат Игоревич.
— Да или нет? — жестко спросил Чащин.
«Да» — это Лиза, хороший дом, перспектива на будущее с любимой женщиной. А «нет» — это верная смерть. Пахомов — крепкий мужик, его пуля не берет, поэтому он еще бегает. А Игнат Игоревич не чувствовал в себе таких сил. Он долго не протянет.
И Пахомов не сможет уйти. Рано или поздно его возьмут. И Кручинин мог поспособствовать этому. Он объявит Пахомова в федеральный розыск, настроит против него Москву, блокирует доступ к информации о заводе… Именно на это Чащин и рассчитывает. Именно поэтому он ждет от него твердого «да».
— Хорошо, я принимаю вашу сторону, — решился Кручинин.
— Ты об этом не пожалеешь, — одними губами улыбнулся Чащин.
— А Знаменова действительно жива? — спросил Игнат Игоревич, смущенный столь резкой переменой тона.
— Да, и ты с ней сможешь поговорить. После того как возьмешь Пахомова.
— Я возьму?
— А разве ты не должен раскрыть преступление?
— Должен.
— Прежде всего ты должен сделать все, чтобы Пахомов не смог достучаться до Москвы. Ты должен это сделать, — повторил Чащин и надавил на него взглядом — как будто печать поставил и подпись, утверждающую его решение.
— Сделаю.
А взгляд у него тяжелый, магнетический, и Кручинин вдруг почувствовал себя кроликом перед удавом.
Он сам сунул голову в пасть этому удаву, но ему не хотелось ни в чем себя винить. Он сделает все, как скажет ему его новый босс.
Глава 15
Уйти в лес — это не значит в нем остаться. В прошлый раз из городского парка Пахомов ушел в глубь тайги, нарвался там на вторую пулю, отлеживался в норе, зализывая раны, блуждал по лесу в поисках Татьяны, а затем и завода. И сейчас он мог бы скитаться по тайге, но зачем? Если Татьяна жива, то она где-то здесь, в городе, возможно, на улице Новая. Это во-первых, а во-вторых, Олег должен продолжить дело, начатое, можно сказать, в тепличных условиях. Именно поэтому он забрался на балкон жилого многоквартирного дома.
Ночь, и без того темное небо затянуто тучами, накрапывает дождик. Холодно. Ветер качает кроны растущих в палисаднике берез. Эти деревья росли между домом и улицей — с дороги никто не мог заметить, как Олег, цепляясь за газовую трубу, забрался на второй этаж. Балкон был без остекления, и он легко перемахнул через перила. Впрочем, он и не стал бы пытать судьбу, если бы на пути к балконной двери находились более серьезные препятствия, нежели сила тяжести. И если бы не было такого подспорья, как газовая труба.
Но в любом случае Олег рисковал. Соседи могли заметить его, вызвать полицию. Если это случится, ему придется туго. А хозяев квартиры он не боялся. Не было никого дома, он почти точно это знал. Не зажигался свет в квартире с наступлением темноты, не работал телевизор — это ли не признаки? Впрочем, не факт, что в доме ни одной живой души.
Олег прислушался. Тихо за окном. И движений никаких не видно. Свет не загорается. Да и чутье молчит.
Дверь была закрыта, через окно в квартиру тоже не влезешь. Значит, нужно ждать, когда кто-то из обитателей квартиры сам выйдет на балкон.
А ждать не трудно. На балконе стояла собранная раскладушка, на ней лежал свернутый матрас. Раскладушку Олег трогать не стал, а из матраса сделал кресло — на одну половину он сел, на другую, прислоненную к стене, оперся спиной. В этом положении и затих. Ночная прохлада не доставляла ему особых неудобств. Он знал, как бороться с холодом. В самых простых случаях нужно расслабить каждую мышцу тела и силой мысли зажечь печку под солнечным сплетением. Есть и другие способы, но ему, чтобы не замерзнуть, хватило и этого. Матрас плохой, с ватными комками, но это лучше, чем лесная трава. На нем так уютно…
Олега клонило в сон, и он не особо сопротивлялся. Он был почти уверен в том, что взведенный и нацеленный на действие организм сам подаст сигнал тревоги.
И он не ошибся. Сначала он открыл глаза, включаясь в обстановку, только затем за шторой, в глубине квартиры вспыхнул свет. Видно, кто-то зашел в дом. Пахомов затих в ожидании.
За окном зажегся свет, минут через пятнадцать он погас, и в квартире стихло. Пахомов осторожно подобрался к самой двери и тихонько щелкнул по ней пальцем. Ту же повторил движение.
Ждать пришлось недолго. Хозяйку квартиры привлек тихий звук, она открыла дверь — глянуть, что там творится на балконе. Олег вытянулся перед ней во весь рост.
— Вы, главное, ничего не бойтесь! — тихо сказал он, закрывая женщине рот рукой.
Она замычала, задергалась, но Пахомов держал ее крепко.
— Если вы хотите вызвать полицию, она уже здесь. Майор Пахомов, уголовный розыск, — осматривая комнату, проговорил он.
Диван разобран, постель смята, людей нет. И в квартире, кроме хозяйки, никого быть не должно.
— Кто еще в доме? — на всякий случай спросил Олег.
Женщина мотнула головой.
— А вы, Марина Петровна, с ночной смены вернулись?
Она кивнула, подтверждая.
— Я расследую убийство вашего мужа, Сайко Николая Кузьмича. Почему расследую таким странным образом? Отвечаю на ваш вопрос. Меня преследуют те же люди, которые убили вашего мужа. Понятно?
Женщина кивнула и даже ткнула его локтем в бок. Олег поморщился. Вряд ли Марина Петровна хотела его ударить, но все же причинила боль. Выходное отверстие пули зажило, но все равно рана еще давала о себе знать. А Сайко по ней — локтем.
— Зря, говорю, — повторил он, крепко взяв женщину за плечи.
Теперь она могла говорить, но убежать — нет. Впрочем, она и не пыталась вырваться.
— Кто вы такой?
— Я же сказал, майор Пахомов, уголовный розыск. Москва.
— Москва?! — Женщина смотрела на него с удивлением и неверием.
И страх в глазах был, но не панический. Испуг во взгляде присутствовал, но любопытства еще больше. И сам по себе Олег вызывал женский интерес.
Женщина немолодая, семьдесят первого года рождения. И выглядела как раз на свои сорок с хвостиком. Неважно выглядела — шапка из курчавых от природы волос, маленькие глазки над полными щеками, тонкие губы, двойной подбородок. Короткие толстые руки, большая бесформенная грудь под ночной рубашкой…
