— Да нет, не сомневаюсь. И Грибова не сомневается. Я говорил с Грибовой, она ничего не сказала про вас.
— А вдруг сказала?
— Пахомову сейчас точно не до вас. Ему бы шкуру свою спасти.
— Зачем он тогда к Грибовой поехал? А эта, Сайко которая, где она?
— Ищем.
— Надо найти.
Чащин представил, как он возьмет за горло Марину Сайко, как прижмет ее к стенке и ножом вспорет бабе живот. Представил и брезгливо поморщился. Нет, это слишком жестоко, и крови будет много. А он не любил кровь. Да и убивать не было никакого желания. Сейчас не было, но иногда пробуждалось и овладевало сознанием. Этой весной это страшное желание по-настоящему подчинило его сознание… И оно еще может вернуться. По ночам, в полную луну, он слышит, как воют волки в его душе. Воют, требуя крови…
Нет, убивать Марину Сайко он не станет. Да и незачем. Она толком ничего не знает. Чего не скажешь про Грибову.
— И с Грибовой надо поговорить, — сказал Чащин.
Есть у него люди, которые могут организовать посмертный разговор с опасным свидетелем.
— Может, не нужно? — спросил Тернов, напряженно глядя на него.
— Это ты о чем?
— С Москвой еще не все решено. Пахомов уже понял, что Кручинин скурвился, он может убедить в этом свое начальство. Понаедут. А у нас еще один труп по весеннему делу… А если не один?
— Какие трупы? О чем ты, Илья Семенович?.. Поговорим, просто поговорим. И убедим.
— Люди нужны. Пахомов может к родственникам Калинкиной сунуться, к Дороховой…
— И что?
С Калинкиной Чащин сработал чисто. Никто не видел, как она села к нему в машину. И любил он ее без свидетелей. Он даже радовался — от того, что полная луна возбудила сексуальное влечение, а не желание убивать. Но потом в руках вдруг оказался поясной ремень, который сдавил девушке горло… Упустил он тогда момент. Надо было сразу Калинкину из машины вытолкать, пока тяга к убийству не завладела им, но Виктор промедлил…
А с Дороховой не совсем чисто вышло. С Дороховой у него случился конфликт. Ему нужно было пройти на комбинат, эта сука не узнала его, позвонила начальству, а потом сказала, что нужно выписать пропуск. Пришлось пройти через унизительную процедуру. Мстить он ей не собирался, но адрес девушки узнал. И однажды, когда со страшной силой потянуло на кровь, он вышел к ее дому. А на ловца и зверь бежит… Он пытался уйти от дикого желания, даже раздел девушку, чтобы возбудиться и скинуть пар через «свисток». Но, увы, обнаженная плоть не вызвала острого желания любить. Острым оказался только нож, который сам лег в руку… Если Пахомов выйдет на родителей Дороховой, он может узнать о ее конфликте с Чащиным. Вряд ли они сами могут это знать, но все возможно. Впрочем, даже если он и узнает об инциденте, то это всего лишь подкрепит его догадки, но никак не доказательную базу…
— Доступ к родственникам надо перекрыть, — сказал Тернов.
— Перекроем, — кивнул Чащин. — Прямо сейчас и сделаем… А зачищать никого не будем. Зачем? Я чист перед законом. Или ты сомневаешься?
Тернов не смог выдержать всей тяжести его взгляда, но глаза в сторону не отвел. Просто сжался, завибрировал от нервного напряжения.
— Я ни в чем не сомневаюсь, это во-первых. А во-вторых, я на твоей стороне, Виктор Борисович.
— У нас одна сторона, Илья Семенович.
— И одна лодка.
— Лодка у Пахомова. У нас корабль. А лодка должна утонуть. И с концами.
— Сделаем.
Чащин кивнул, глянув на Тернова, позвонил начальнику охранной фирмы «Волкобой» и велел ему выделить в распоряжение начальника уголовного розыска лучших своих специалистов. И чем быстрей это будет сделано, тем лучше.
Глава 17
Местоположение завода известно, причастность Чащина к убийствам установлена, осталось только Татьяну найти. Но жива ли она? Да и где она может быть? В доме у Чащина на Новой улице? Не факт. А если вдруг она там, то подобраться к ней нереально. Наверняка Чащин принял все меры для собственной защиты. А если у него в планах поймать Олега на живца, то соваться туда непростительно глупо. Если не станет майора Пахомова, то Чащин вернется к своей прежней безмятежной жизни, почивая на золоте. И убивая людей в свое удовольствие.
Но сам Олег Чащина остановить не сможет. Значит, нужно ехать в Москву. Там и помимо начальника есть люди, которые могут заняться Чащиным и его мафией…
Пахомов шел вдоль реки, внимательно всматриваясь в даль и по сторонам. Дороги, ведущие из города, уже перекрыты, река — сама по себе транспортная артерия, ее тоже могли блокировать. Но у Олега оружие, и стрелять он умеет. И право у него есть, чтобы стрелять на поражение. Он действующий сотрудник полиции, и закон на его стороне…
Но стрелять ему не пришлось. Он вышел к частной застройке на окраине города. Откуда-то издалека донеслись голоса переговаривающихся между собой людей. Типовые одноэтажные дома на две семьи находились в разной степени готовности, в них могли разговаривать строители; голоса не должны были насторожить Пахомова. Но насторожили.
Он осторожно подкрался к дому возле дороги, увидел трех охранников с помповыми ружьями. Дорога эта, судя по карте, тянулась к шоссе, ведущему из города. Пахомов переместился к дому, мимо которого можно было продолжить путь вдоль реки. Не привлекая внимания, он обошел дом, оставил застройку за спиной. По бездорожью, берегом он вышел к другой дороге, которая тянулась в сторону шоссе.
По этой дороге он вышел к загородному кафе, возле которого стояло несколько фур. Но его выбор пал на легковую машину, внедорожник «Мазда» темно-серого цвета.
Плотного сложения горбоносый мужчина в кожаной куртке вышел из кафе, на ходу вскрывая пачку сигарет. Оторвал упаковочную пленку, вытащил фольгу — и все это беззастенчиво бросил на землю. Он сел за руль, а Пахомов забрался в машину сзади.
— Не понял! — возмущенно простонал мужчина.
— Вооруженная служба по охране природы, — сказал Олег, приставив к его боку ствол пистолета.
— Какая служба? — оторопело пробормотал горбоносый, укладывая на руль обе руки.
— Добро с кулаками. Мусор зачем на землю бросаешь?
— Какой мусор?
— Поехали.
— Куда?
Пахомов передернул затвор, патрон, выскочив, упал на пустующее переднее сиденье.
— Ну, поехали!
Горбоносый выехал на дорогу, разогнался. И осторожно, стараясь не делать резких движений, взял патрон с сиденья.
— Твое? — Он подал патрон через плечо, как будто собираясь вернуть его Пахомову.
— Оставь себе. — Олег убрал руку с пистолетом, чтобы мужчина не смог ударить по ней локтем.
А именно это он и собирался сделать.
