— Хорошо, прохладно. И земля, а не камни.
Смирнов привел в рабочее состояние спутниковую станцию и вызвал на связь командира группы.
— Да?! — тут же ответил Жилин.
— Докладываю, командир, первый этап прошли без проблем.
— Где находитесь?
— Квадрат… улитка 5, сектор 2, уютная канавка.
— По данным беспилотника, что работал в районе Эль-Рувана, боевики не предпринимают каких-либо действий. Отряды на позициях. Не пытаются и оттащить сгоревшую технику.
— А на хрена она им теперь в Баде нужна?
— Так что до рубежа подготовки активных действий можете идти спокойно, что не означает — без принятия мер безопасности.
— Само собой.
— После второго этапа жду следующего доклада.
— И так до тех пор, пока не выйдем на рубеж? Смысл засорять эфир и напрягать аппаратуру? Если уж что-то произойдет, то доложу, а если нет, не вижу никакой необходимости после каждого этапа выходить на связь.
Смирнов ожидал, что Жилин устроит взбучку, но майор неожиданно согласился:
— Хорошо. До рубежа связь по необходимости, на рубеже — обязательно.
— Так точно, Сергей Владимирович!
— Давайте, удачи!
— Благодарю, до связи!
— До связи!
В 18.45 разведывательная группа продолжила марш, второй этап прошел в том же темпе, и к балке вышли в 19.45. Следующий этап длился дольше. Сказывалась нарастающая усталость и изменение рельефа местности, он становился все сложнее. На рубеж подготовки активных действий, обозначенный как линия, пересекающая длинный узкий и неглубокий овраг, группа Смирнова вышла в 21.45, все же перекрыв норматив.
Первым в овраг вошел прапорщик Соболь, на последнем этапе выдвинутый вперед в качестве передового дозора. Он прошел овраг от начала до конца, поднялся по северному склону, осмотрелся, по портативной станции вызвал Смирнова:
— Четвертый! Седьмой!
— Да?
— Входите, чисто.
— Где ты?
— Прямо по вашему курсу.
— Принял. Входим.
Смирнов и Строгин спустились в овраг, затем поднялись на северный склон к Соболю, устроившемуся на удобной земляной террасе, укрытой с севера каменистой грядой.
— Ну, что тут у нас? — спросил Смирнов, ложась на песок рядом с Соболем.
— Что? Правее небольшая роща, вокруг холмы.
— Это я вижу. Какое-нибудь движение в роще или на холмах замечено?
— Там пара песчаных гадюк по кустам шарахаются, ждут появления газели, — усмехнулся Соболь.
— Так, прапорщик, — повысил голос старший лейтенант, — шутки закончились, началась работа. Эта роща и холм и есть квадрат предполагаемого укрытия особой группы игиловцев.
— Никакого движения нигде не замечено, — сразу сменил тон Соболь.
— Наблюдай!
Смирнов включил спутниковую станцию, вызвал командира группы.
— На связи! — ответил Жилин.
— Смирнов! Время 22.02, разведгруппа на рубеже подготовки активных действий.
— Это балка?
— Овраг. Мы на северном склоне. Здесь удобная площадка, укрываемая от обзора с севера каменной грядой. Видим небольшую рощу, холмы. Их тут валом, между ними кустарник, как, впрочем, и на высотах. Роща хоть небольшая, но довольно густая, напрямую не просматривается.
— Значит, так, Боря. До 23.00 наблюдение. Затем начало подхода к роще и холмам. К работе авианаводчика не подключать, пусть прикрывает вас, развернув станцию наведения.
— Так точно, наводчика не привлекать!
— Вы должны, как и было указано ранее, до 3.00 просмотреть весь сектор квадрата. Я уверен, что основная группа игиловцев где-то там. Так что максимальная осторожность. В случае обнаружения по возможности в бой не вступать, отойти к оврагу. Там занять позицию обороны и ждать помощи. Мы подойдем. Но лучше, если вас не обнаружат. Надеюсь на ваш профессионализм.
— Мы очень постараемся, товарищ майор.
— Работайте!
— Есть! До связи!
— До связи!
Отключив спутниковую станцию, Смирнов передал ее Строгину:
— Тебя, Валера, запрещено привлекать к разведке, в смысле, к прямому выходу в квадрат, так что придется тебе сидеть здесь, смотреть за обстановкой, сообщать мне обо всем замеченном, ну и держать связь с майором Жилиным. Твоя задача, повторяю, находиться здесь, наблюдать за обстановкой и нашими передвижениями, предупреждать об опасности, при необходимости прикрывать, обязательно сообщив о проблемах Жилину, ясно?
— Мне ясно то, что меня исключают из разведгруппы. Я хочу поговорить с майором Жилиным. Ведь я не только наводчик, а такой же офицер спецназа, как и ты, я обучался и разведывательной, и диверсионной работе. А мне предстоит отсиживаться в этом овраге? Вот ты говоришь, прикрывать вас при необходимости. А как я прикрою, если вы будете находиться на значительном удалении? Или попадете в засаду, или просто нарветесь на игиловцев, что вполне вероятно. Мне что, отводится роль зрителя того, как вы будете погибать? Я не согласен!
— Вообще-то твоего согласия никто и не спрашивает, — строгим тоном ответил Смирнов. — Это во-первых. Во-вторых, с командиром группы необходима связь, не тащить же мне с собой в рощу спутник? В-третьих, даже если ты не сможешь нас прикрыть, то вызовешь сюда «вертушки», чтобы они отомстили и за нас, и за Леню Опарина. Кстати, когда он вел бой с армадой игиловцев, попав в окружение, я передал ему разрешение не активизировать «маяк», установленный на штабе, и сказал, что мы с Соболем идем к нему. Но он… — Смирнов проглотил ком, — … запретил, нет… он попросил… не губите себя, мне не помочь. И активизировал «маяк»! Так что давай без этих штучек — «я должен, я не согласен». Ты должен одно — здесь и сейчас выполнять мои приказы. И ты будешь их выполнять. Вопросы, старший лейтенант Строгин?
— Нет вопросов, — проговорил наводчик.
— Так-то лучше, — вздохнул Смирнов. — И давай, Валера, без обид. С разведкой справимся мы вдвоем. Пройти приказано не такой уж и большой сектор. А ты оставайся здесь. Сможешь — прикроешь, не сможешь… вызовешь авиацию. Все. Такие вот дела, дружище.
— Я все понял и подчиняюсь!
— Ну и отлично! — Смирнов повернулся к прапорщику. — Соболь?!
— Я!
— Что там в квадрате?
— Все по-прежнему.
— Значит, действуем так: я пойду в рощу, ты — к первым трем правым холмам, что стоят практически на одной линии. Обоим нам ни в роще, ни на холмах делать нечего, поэтому разделимся.
— А кто возражает? Ты приказал, я выполняю!
— Правильные слова.
