— Это для того, чтобы ты опять не пыталась сбежать. С меня довольно истерик, — пояснил он и как ни в чем не бывало продолжил: — Когда ты согласилась стать моей женой, я совсем не думал о «Хадсоне», но наказал моему агенту следить за всем, что происходит вокруг компании, и в особенности за Эдвардом. Я не доверял твоему братцу, считая его способным на любую пакость, и, поскольку мы должны были вскоре пожениться, естественно, хотел защитить твои интересы.
— Хочешь сказать — свои?
— Да нет же, черт побери, нет! На третий день медового месяца я получил от агента тревожные известия. По его сведениям, Эдвард связался с другой фирмой, заинтересованной в покупке доли Мартина Грея. Я попросил напомнить Эдварду о нашем с ним первоначальном уговоре и больших комиссионных, а также купить акции Грея за любую цену. Оставался, как я считал, один Питер. Но в прошлую пятницу мой агент сообщил, что ты подарила пять процентов акций больнице. Мне ничего не оставалось, как купить и их.
— Ты мог бы сказать об этом мне, а не скупать акции тайно. Но нет, тебе хотелось получить контроль над «Хадсоном». Знай же: я буду сражаться до последнего, если ты вознамеришься закрыть фабрику!
— Ради всего святого, Сью! — рассердился Леонардо. — Мы наслаждались медовым месяцем, и надо быть бесчувственным чурбаном, чтобы позволить новобрачной заниматься делами в такое время. И я вовсе не собираюсь закрывать «Хадсон». Лучше бы его вообще не существовало на свете, тогда не было бы и ссор между нами. Вообще-то, ты должна благодарить меня за все, что я сделал ради спасения твоей компании, — сухо заметил он.
— И ты не намерен ничего менять в деятельности фабрики?
— Вероятно, в далеком будущем потребуется реконструкция, но я счастлив, что тебе нравится управлять делами компании по-своему. Я приобрел контрольный пакет, чтобы обезопасить тебя. Ты — моя жена, и я не собираюсь вторгаться в твои дела. Надо было бы рассказать тебе об этом давно, но стоит мне тебя увидеть, как я забываю обо всем на свете…
Леонардо обнял жену и наклонился, чтобы поцеловать.
— Нет! — Сузан предостерегающе положила руку ему на грудь, борясь с внезапно возникшим волнением. — Не надо. Видишь ли, я знаю, что ты обманываешь меня. Я слышала весь разговор между тобой и Эдвардом в прошлый четверг. Слышала, как ты советовал ему вложить деньги в твой проект по реконструкции «Хадсона». Вы оба подлые и порочные стяжатели и стоите друг друга!
— Мне казалось, ты с нежностью относишься к сводному брату, — укоризненно произнес Леонардо.
— Ты, наверное, шутишь. Я на дух не переношу этого типа и не встречалась бы с ним, если бы не Питер. Кстати, наша неприязнь взаимна с того самого момента, когда много лет назад Эдвард пытался прижать меня в темном уголке и в ответ хорошенько получил от меня.
— Жаль, что не знал об этом до нашей с ним встречи, иначе размазал бы негодяя по стенке! — воскликнул Леонардо и, осторожно взяв ее руки в свои ладони, мягко спросил: — Почему же ты не рассказала, что подслушивала? Неужели ты так сильно боишься меня?
— А что бы это дало? И так все предельно ясно: мой муж и мой сводный братец готовят заговор за моей спиной.
— Но что именно ты слышала? Мне необходимо знать, — спросил Леонардо, едва заметно сжав ее руки; внешне он выглядел абсолютно спокойным.
Нервно закусив губу, Сузан растерянно смотрела на бесстрастное лицо мужа, колеблясь, говорить ли ему всю правду или нет.
— Пожалуйста, скажи, — настаивал Леонардо.
— Хорошо, — решилась она. — Сначала Эдвард сказал, что хорошо понимает тебя и не осуждает за то, что, пробыв с фригидной особой три недели, ты решил провести ночь один. А затем поинтересовался, знает ли душка Катрин о том, что в тот вечер ты — соломенный вдовец и ночуешь в городе.
— Значит, этот негодяй и сообщил Катрин, что я в Лондоне… Извини, продолжай, — попросил Леонардо, нежно поглаживая ее руку.
— Затем Эдвард назвал меня синим чулком, а потом потребовал у тебя подтверждения скорой продажи «Хадсона». Ты заверил его, сказав, что мои шансы продолжить карьеру деловой женщины равны нулю и он получит желаемое.
— Вообще-то, я сказал ему, что он получит то, что заслуживает, вкладывая в эти слова негативный смысл. Тогда мне казалось, что ты привязана к сводному брату, и я вынужден был считаться с этим до тех пор, пока не убедился бы, что он не навредит тебе. Я вел себя с ним достаточно приветливо еще и потому, что знал: случись что с Питером, его сын унаследует акции «Хадсона» и доставит тебе массу неприятностей. Словом, до завершения сделки с твоим отчимом мне приходилось быть обходительным.
— И все же ты мог бы предупредить меня. Никогда не подумала бы, что Питер решится на что-либо важное, не посоветовавшись со мной… О, как я могла забыть, ведь на сцене появился ты! — с издевкой и одновременно с обидой в голосе воскликнула Сузан.
— Родная кровь значит многое, а Питер слепо любил своего сына. Это я понял в тот вечер и после ухода Эдварда долго разговаривал с твоим отчимом по телефону.
— Да, ты мне об этом говорил, — подтвердила она, пребывая в смятении: мог ли Леонардо говорить правду и быть вовсе не тем порочным человеком и коварным предателем, которого нарисовало ее воображение?
— Кажется, припоминаю, это было незадолго до того, как ты меня соблазнила. — Леонардо поднес к губам их скрещенные руки и стал поочередно целовать ее пальцы. Потом его словно осенило: — А, теперь мне понятно твое агрессивное поведение в постели той ночью!
— Забудь про это. Как тебе удалось уговорить Питера продать акции?
— Я пообещал ему выплатить все долги Эдварда.
— Что?! Ты сошел с ума?
— Сейчас, да, когда узнал, что он домогался тебя. Но слишком поздно — сделанного не воротишь. Питер обожает сына и закрывает глаза на все его неблаговидные поступки. Он согласился со мной, чтобы все деньги были перечислены на особый трастовый счет, с которого Эдварду ежемесячно будут начислять проценты. Но на сам капитал Эдвард не сможет наложить лапу. Это было единственным моим условием.
— Неужели ты сделал это для меня? — недоверчиво спросила Сузан. — Сначала выкупил долю Грея, чтобы выбить почву из-под ног Эдварда, потом — акции Питера и наконец — акции, подаренные мной больнице. Тем самым ты спас компанию, став владельцем контрольного пакета.
— Да, — произнес Леонардо, вставая.
— Но тогда почему…
Она почувствовала, как сильные руки мужа обхватили ее, подняли с дивана и прижали к груди.
— Да, я выкупил все эти чертовы акции только ради тебя, понимаешь, ради тебя! Меня интересует «Хадсон» до тех пор, пока ты его владелица. Ты — моя жена, полноправный партнер во всем, и, если бы ты больше доверяла мне, мы бы избежали многих неприятностей, — с такой проникновенностью произнес Леонардо, что Сузан не усомнилась в искренности его слов.
— Знаешь, нелегко верить мужу, который сначала устраивает заговор за твоей спиной, а потом оказывается в постели с голой якобы экс-любовницей! — запальчиво произнесла она в свое оправдание.
