Сузан задумалась. Независимо от ее желания Леонардо теперь имел контрольный пакет акций и был согласен оставить все в компании без изменений. К тому же ее сердце было навечно отдано этому высокомерному и неотразимому итальянцу. Кто знает, а вдруг ей удастся заставить смуглолицего циника поверить, что существует не только зов плоти, но и любовь — безоглядная, неистовая?
— Мы оба ошибались, — рассудительно произнес Леонардо. — И прежде всего мне не следовало привозить тебя сюда. Я вижу, тебе не по вкусу моя квартира.
— Ой, не знаю, не знаю. — Сузан улыбнулась в ответ и положила ладонь на грудь мужа. — Как мне припоминается, наша первая брачная ночь здесь была очень впечатляюща. — И, встав на цыпочки, она нежно коснулась губами его рта.
В ту же минуту, не прерывая поцелуя, Леонардо обнял ее и крепко прижал к себе.
— Нет, — неожиданно воскликнул он, отстраняясь, — не хочу дать тебе повод снова обвинить меня в том, что я воспользовался твоим влечением ко мне!
— На сей раз я сама домогаюсь тебя, — с тихим смехом возразила Сузан.
— Ну раз так. — Леонардо рассмеялся и, подняв жену на руки, произнес: — Зачем попусту болтать, когда можно заняться делом.
В спальне он бережно опустил Сузан на кровать, снял с нее халат, потом разделся сам и накрыл своим жарким телом. Она затрепетала, удивляясь, как можно было забыть об их объятиях, об их ласках, о том наслаждении, что они дарили друг другу…
Спустя какое-то время ее голова покоилась на плече мужа, дыхание уже выровнялось, а в душе царили умиротворение и покой.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Леонардо.
— У меня нет слов, — тихо вздохнула она.
— Удивительно, — пробормотал муж. — Ты всегда очень красноречива.
Сузан знала, что он имеет в виду.
— Да, но сегодня у меня на слова просто не осталось сил, — ответила она.
Обычно занятия любовью сопровождались ее страстными восклицаниями и признаниями в любви. Но теперь все будет по-другому, решила Сузан. Ей пришлось смириться с тем, что муж стал главным держателем акций «Хадсона», но ей не по нраву его отношение к любви. Леонардо не верит в возвышенные чувства, ну и пусть. Ему же хуже. Отныне он не услышит от нее ни одного, даже самого короткого, признания в любви.
— Хорошо, а как ты относишься к тому, чтобы провести ближайший уик-энд в Генуе? — поинтересовался муж, облокотившись о подушку. — Или, может быть, захочешь продолжить поиски нового дома? — с заметно меньшим энтузиазмом добавил он.
— Дом, конечно, важнее… — с нарочитой серьезностью протянула Сузан и, заметив явное разочарование в карих глазах Леонардо, лучезарно улыбнулась: — Но, пожалуй, лучшего дома, чем первый, который мы смотрели, не найти. Поэтому я предпочту Геную.
— Ах ты, маленькая плутовка! Значит, тебе уже тогда понравился тот дом, но ты молчала, потому что подозревала меня во всех смертных грехах и не верила в будущее нашего брака.
— Что-то в этом роде.
— Невразумительно, но понять можно, — рассмеялся Леонардо. — Сделаю пару звонков, а ты, пожалуйста, собери вещи.
Он встал, надел халат и посмотрел на жену. Золотистые волосы разметались по подушке, очертания красивого молодого тела угадывались под простыней, чувственные губы игриво улыбались.
— Поторопись, женушка, иначе я передумаю.
8
Самолет совершил посадку в аэропорту Генуи в полночь. Весь полет занял около трех часов.
— Ты уверен, что твоя мама не будет возражать против столь позднего вторжения? — обеспокоено спросила Сузан.
— Ты совсем не знаешь итальянского гостеприимства. К тому же у нас принято ужинать в десять часов, а то и позже.
Быстро пройдя таможенный контроль, они сели в ожидающую их машину.
— Ты, наверное, весьма известная личность, — сказала Сузан, окидывая мужа изучающим взглядом. — Никаких проволочек на таможне, машина…
— Известен, но в определенных кругах. Само по себе население города не так велико. Да и все те люди, с которыми начинал отец, слава Богу, живы. Как и раньше, когда фирма была еще малоизвестной, мы составляем одну большую семью. И я очень признателен им.
— А почему? — спросила Сузан, заинтригованная внезапно прозвучавшей в голосе Леонардо нежностью.
— Когда-то друг моего отца пригласил его к себе домой, в маленькое ветхое строение, напоминающее сарай, где представил удивительно красивой и застенчивой девушке с необычайно живыми глазами. Это была моя мама. Так родители познакомились. Тот дом давно снесли, и на его месте стоит современная гостиница. Кстати, неподалеку оттуда наша компания возводит большой курортный комплекс, который я собираюсь посетить.
— Я так и знала, что этот уик-энд затеян неспроста. Для тебя лучший отдых — это все та же работа, — пошутила Сузан.
— А кто спрятал папку с документами в сумку? — в свою очередь спросил Леонардо.
— Сила привычки, — улыбнулась она, пойманная с поличным.
Леонардо с любовью посмотрел на жену. В простом трикотажном платье кремового цвета, с рассыпавшимися по плечам золотистыми локонами, она была очаровательна и желанна, но ни о чем не догадывалась. Он наклонился к ее губам и осторожно, словно они были драгоценностью, поцеловал.
Спустя пару часов они сидели за столом на террасе и беседовали с матерью Леонардо. Теплая южная ночь окутывала их, морской бриз слегка трепал волосы. Мать Леонардо, казалось, спокойно восприняла известие об очередной свадьбе Карло.
— Если не возражаете, я пойду спать. Вы еще молоды и выносливы, а в моем возрасте уже требуется хороший сон.
— Мы тоже скоро последуем твоему примеру, — с улыбкой сказал Леонардо. — Спокойной ночи.
— Твоя мать — удивительная женщина. Не понимаю, как Карло мог ее бросить, — промолвила Сузан, когда пожилая итальянка удалилась.
— Не он, а она бросила его.
— В таком случае я не осуждаю ее после того, как сама познакомилась с твоим отцом. Он не пропускает ни одной хорошенькой женщины.
— Жизнь не столь проста и однозначна, — сказал Леонардо, обнимая жену за плечи, потом с наигранным безразличием спросил: — Женщинам свойственно спешить с выводами, не так ли? Надеюсь, медицина не стояла на месте все это время и в наши дни научились справляться с послеродовой депрессией, которая стала причиной развода моих родителей.
— Тем более непростительно оставлять больную жену, — не сдавалась Сузан.
— Я тоже так думал до тех пор, пока отец не рассказал мне свою версию случившегося. Я не одобряю его поступка, хотя искренне сочувствую ему.
— А я бы не стала.
— Естественно, ты ведь женщина, слава Богу! Понимаешь, приблизительно два года после моего рождения мама не подпускала отца к себе. У нее была так называемая постродовая депрессия. Отец безумно любил ее и находился на грани отчаяния. Случилось так, что по делам фирмы ему пришлось срочно лететь в Рим, и это совпало с выздоровлением мамы. Она последовала за ним. К несчастью, едва переступив порог гостиницы, в которой остановился отец, она увидела мужа пьяного и в сопровождении какой-то девицы. Отец клянется, что в тот раз он впервые за два года решился привести к себе женщину, и я склонен верить ему. Но мама не поверила. Они поссорились и, бросив ему в лицо обручальное кольцо, мама сразу же вернулась в Геную. С тех пор она никогда не покидает город. Все, конец истории, а нам пора спать, — заключил он, беря жену за руку.
