— Я скучал без тебя, — шепнул Гаррик, наклонившись ближе. — Где ты была?
— Прощалась с Перрином, — чуть помолчав, объяснила девушка и, когда Гаррик что-то проворчал в ответ, поспешно сменила тему:
— Мы скоро уходим?
— Устала?
— Да, — кивнула девушка, — день был долгим, и я слишком много выпила.
— Я с удовольствием вспоминаю еще один вечер, когда ты тоже слишком много выпила, — коварно ухмыльнулся Гаррик, — и была такой сговорчивой… согласной на все. А теперь?
— Нет, Гаррик. — Бренна опустила глаза. Но тот словно не расслышал ответа:
— Пойдем. Я нашел место, где можно провести ночь.
Бренна осталась на месте:
— Разве мы не поедем домой? Это ведь совсем недалеко.
— Не стоит тратить зря время, Бренна. Лошадиные скачки начинаются рано утром, и я хочу успеть. И, видя, как нахмурилась девушка, добавил:
— Может, я отвезу тебя, домой вечером, и тогда мы снова вернемся сюда на следующий день.
— Вернемся?
— Да, пир будет продолжаться не меньше двух недель. А теперь пойдем.
Бренна вздохнула, взяла протянутую руку, и они пошли за плащами. Вокруг по-прежнему бурлило веселье, лишь немногие, допившиеся до потери сознания. свалились на скамьи. Элоиза и Линнет ушли к себе, но Бренна все же успела извиниться перед теткой за свою ничем не оправданную резкость. Ансельм и Хьюг были все еще полны бодрости и бились об заклад, кто кого перепьет. Остальные ставили на победителя.
Гаррик, перекрывая шум, громко попрощался, хотя никто не обратил на него внимания, и, подхватив Бренну на руки, быстро вышел. Крепко прижавшись к теплой груди Гаррика, Бренна чувствовала себя так, словно плывет, бесшумно скользя над укутанной снегом землей. Сердце неровно билось, голова шла кругом, но Бренна давно уже не ощущала такого покоя и счастья.
Когда Гаррик принес ее в конюшню, в пустое стойло, где на толстый слой соломы были горой навалены одеяла, Бренна с легким раздражением отстранилась от него, наблюдая, как он закрывает широкую деревянную дверцу, превращая стойло в уютную отдельную каморку.
— Именно об этом месте ты говорил?
— Теплее я ничего не смог найти, — ответил он, не глядя на нее и сбрасывая плащ.
— И ты полагаешь, что я буду спать здесь?! Гаррик, не обращая внимания на гнев Бренны, лишь улыбнулся:
— Ты не останешься в одиночестве!
— Но…
— Успокойся, девушка! — мягко перебил он, подходя совсем близко. — Это лучше, чем жесткая скамья в холле. Не согласна?
— Наверное, — оглядев импровизированную постель, нехотя кивнула она.
— И здесь нас никто не потревожит. — Его теплые пальцы коснулись щеки.
Бренна почувствовала, как в груди поднимается нечто вроде боли. Ей хотелось броситься в объятия Гаррика, однако этим ничего не достигнешь. Конечно, она обретет наслаждение, но надолго ли? Он не сделает Бренну своей женой, если та станет его преданной рабой.
Девушка нерешительно отступила, пытаясь найти тему, которая поможет оттянуть неизбежное:
— В этих завтрашних скачках… каждый может участвовать?
— Да.
— И я?
Гаррик было засмеялся, но тут же осекся:
— Любой мужчина, но не женщина.
— И тем более не рабыня, — процедила Бренна. «Боги, неужели эта женщина не может и дня прожить без того, чтобы не показать характер», — вздохнул про себя Гаррик.
— Чистая правда, — покорно кивнул он.
— Но я смогла бы одеться в мужской костюм, Гаррик. Дома меня часто принимали за мальчика, особенно незнакомые люди. И мне доставило бы большое удовольствие обогнать твоего брата.
— Откуда ты знаешь, что мой брат будет участвовать в скачках? — осведомился он, прищурив глаза.
Бренна, побледнев, поспешно отвернулась. Как она может все объяснить и не признаться, что с самого начала понимала все, о чем они говорили?
— А разве нет?
К счастью, Гаррик не стал допытываться дальше.
— Да, но и я тоже. Хочешь и меня победить, госпожа?
— Нет, нехорошо будет, если я на глазах у всех побью тебя. — Бренна искоса глянула на него. — Достаточно, чтобы ты знал, что я в любой момент могу это сделать, — с лукавой улыбкой добавила она.
— Когда-нибудь я приму твой вызов, девушка, но сейчас у меня на уме гораздо более интересные вещи. — Гаррик разразился громким смехом.
Он потянулся к ней, но Бренна нырнула под руку Гаррика и метнулась к выходу, готовая открыть дверцу и исчезнуть. Обернувшись к викингу, она предостерегающе подняла руку:
— Ты знаешь, Гаррик, я не лягу с тобой добровольно. Лучше, переночую в другом месте.
Гаррик шагнул к ней, но не сделал попытки схватить.
— Я наслаждался твоим обществом сегодня, Бренна, — спокойно ответил он, — и надеялся, что ты подаришь мне еще большее наслаждение этой ночью. Но гоняться за тобой не стану. — Он лег на солому и взмахнул рукой, предлагая Бренне подойти поближе. — Ну, иди же, тебе лучше немного отдохнуть. Завтра снова засидимся допоздна.
Бренна не ожидала, что Гаррик так легко сдастся, и она уже досадовала на себя. Настороженность куда-то исчезла. Конечно, вряд ли она сможет заснуть рядом с ним, но по крайней мере стоит попытаться. Однако не успела Бренна растянуться на одеялах, как Гаррик оказался на ней, вдавив ее в солому всем весом своего тела.
Бренна яростно уставилась в его светившиеся торжеством глаза:
— Ты провел меня!
— Нет, девушка, — усмехнулся Гаррик, — просто я сказал, что не стану гоняться за тобой, и сдержал слово!
.Его губы прервали ее гневные протесты. Бренна попыталась отвернуть голову, но большие ладони Гаррика сжали разгоряченное лицо девушки. Страстное желание охватило ее и лишило разума…
Золотой пояс словно расстегнулся сам собой, подол платья поднялся до талии, и, прежде чем она успела пожалеть о совершенной глупости, оба остались обнаженными. Его руки ласкали ее тело, нежно гладя, словно обжигая огнем в тех местах, которых касались, искусные пальцы опаляли нежную кожу, и Бренна, окончательно потеряв рассудок, тихо застонала.
Больше ничего не имело значения, кроме этого безумного блаженства и ее любви к нему, желания, отчаянной потребности ощутить в себе эту твердую пульсирующую плоть.
И когда наконец Гаррик глубоко вонзился в нее, девушка громко вскрикнула от наплывающего волнами экстаза, такого ослепительного, такого естественного, словно они были созданы друг для друга. Бренна выпила его силу, а ее воля стала волей Гаррика. Даже когда все было кончено и они лежали, тяжело дыша, прижавшись друг к другу, сознание красоты того, что сейчас произошло, переполняло душу блаженством.
