Но досказать Мите не дали. Инна с Маришей чуть со стульев не скатились.
— Как? Как, ты сказал, его звали?
Митя недоуменно вытаращился на них.
— Не пойму, чего вы встрепыхнулись. Я же вам еще ничего не рассказал, почему парня так назвали.
— Как назвали? Повтори!
— Герасимом.
— И что он?
Митя наморщил лоб.
— Вот черт, забыл! Забыл, почему Юлиан Иванович так его назвал. Помню только, что этот парень в коммерцию ударился. Ресторан открыл.
— Все! — воскликнула Мариша. — Инна! Ты понимаешь теперь?
— Да. Фотографии к Стелле принесла вовсе не Этна, а сам Гера.
— Вот именно.
— А Этна тут при чем?
— Просто они с Герой росли вместе.
— Ничего не просто! Они в одной семье росли.
— Мы этого не знаем точно.
И в самом деле имен других приемных детей Митя не знал. Или когда-то знал, но забыл за ненадобностью последних.
— Но дело даже не в этом, — сказала Мариша. — Дело в другом.
— Ага. Понимаю, дело в том, что у Геры со Стеллой была дружба, густо замешанная на общем криминальном интересе. Вот он ей и доверял больше, чем своим собственным родным.
И расстроенная Инна закинула в рот кусочек огурчика.
— Стоп! — завопила Мариша.
Инна дернулась и замерла, засунув огурец за щеку.
— Мне его выплюнуть? — осведомилась она, не зная, как поступить дальше.
— Что?
— Огурец?
— А что с ним?
— Ты сказала, чтобы я его…
Но в этот момент огурец самопроизвольно отправился туда, куда ему и следовало. А Инна облегченно перевела дыхание. Одной проблемой меньше.
— Что ты хотела сказать? — допытывалась у нее Мариша.
— Нет, что ты хотела?
— Я? Ах, да! Какие родные могли быть у сироты Геры?
— Родные?
— Ну да, мать, сестра и так далее. Откуда они вообще взялись?
— Да, — тоже задумалась Инна. — В самом деле. Если Гера сирота и в детском доме жил, то откуда тогда у него взялась мать? И сестра? Может быть, это не тот Герасим, который нам нужен?
— Юлиан Иванович говорил, что этот парень преуспел в бизнесе, даже ресторан, который он открыл, процветал, — тут же окончательно сразил их Митя. — И еще Юлиан Иванович говорил, что у сына коммерческая жилка. Только я вам еще не досказал, почему он сына так назвал. А дело было…
— Погоди, Митя! Ты лучше скажи, что Юлиан Иванович про родственников этого своего приемыша говорил? Были они у него или нет?
— Откуда мне знать? Я его специально не расспрашивал. В конце концов, что мне-то его дети? Послушал, как он по-стариковски о них рассуждает, предупредил, чтобы поосторожней был и в темноте на улицу не выходил, да и уехал.
— Скажи, а после смерти Юлиана Ивановича в его доме кто-нибудь жил?
На этот вопрос Митя ответил твердо. Нет, никто не жил.
— Точно знаешь?
— Точно. Заезжал туда не реже раза в месяц.
И Митя не врал. Так как его приятель служил участковым как раз в том районе, где находился дом бывшего директора детдома, то ему по долгу службы полагалось отслеживать подобного рода проблемы. Но поскольку ехать в уединенное место, которое выбрал себе для жительства Юлиан Иванович, приятелю не хотелось, то он частенько просил Митю, чтобы тот по дороге к тетке заглянул бы и проверил, цел ли еще дом.
— А что с ним могло стать?
— Спалить могли, — произнес Митя. — Обокрасть. Хотя красть, по большому счету, там нечего.
— И кто же все забрал?
— Жил Юлиан Иванович не богато, — признался Митя.
— По нынешним понятиям, так прямо даже сказать, что бедно, — внесла свою лепту в разговор Домна Михайловна.
— Что же так? Приемные дети все в люди выбились. А старику, который их вырастил и воспитал как своих собственных детей, никто из них не помогал?
— Нет, не так, — снова вмешалась в разговор тетка Домна. — Юлиан Иванович сам по себе такой был человек. Как бы это сказать, строгих нравов, что ли? Нет, не совсем то. А вот! Аскет! Вот так будет совсем правильно.
Подруги вспомнили, как о старом директоре отзывались знавшие его лично воспитательницы. Человек незаурядный. Но целиком и полностью увлеченный какой-то идеей. Забывающий про насущные нужды ради чего-то великого. Так чего ради он жил? Почему брал к себе в дом сирот? И главное, какими критериями он руководствовался, отобрав именно их — белоголовых и похожих друг на друга?
Может быть, именно во взаимоотношениях в этой семье и следовало искать ключ к разгадке загадочного убийства Геры? Что ни говори, а Мариша не верила, чтобы те криминальные личности, которые отмывали через Герин ресторан свои денежки, стали бы сводить с ним счеты таким диким образом. Куда им, фантазии бы не хватило. Итак, как рос Гера? С кем дружил? Кого любил?
На все эти вопросы мог бы ответить сам Юлиан Иванович. Конечно, он умер, но ведь остались же его дневники, какие-то записки, наконец. И Мариша подмигнула Инне. Та не поняла. У нее снова начало чесаться колено. И она вполголоса беседовала с Домной Михайловной, спрашивая совета, как быть. Пришлось Марише вмешаться. И оттащить Инку в сторону.
— Слушай, ты должна уговорить Митю, чтобы он провел нас в дом Юлиана Ивановича!
— Как? Он же заперт!
— Ну и что! А разве Митя не представитель закона?
— При чем тут это?
— Всегда может сказать, что проезжал мимо, а замок был сломан. Вот он и зашел в дом, чтобы посмотреть, что там и к чему.
— Но замок не сломан!
— Тебя только это смущает? Когда мы приедем, отвлеки Митю и его приятеля на пару минут. И я тебе клянусь, замок будет сломан!
— Это мародерство! — ахнула Инна.
— Какое же мародерство, если мы пройдем в дом вместе с представителями закона. И вообще, мы ничего там трогать не будем! Просто посмотрим, что там и к чему! И все!
Инне идея подруги как-то не пришлась по душе. Больше всего ее смущал вопрос, каким это образом она будет отвлекать Митю и его приятеля.
— Господи, ну скажешь, что у тебя снова бедро твое многострадальное огнем полыхает. Попросишь, чтобы они проверили повязку. Ручаюсь, что они оба охотно задержатся возле тебя даже не на пару минут, а гораздо, гораздо дольше.
— Но тебе ведь и двух минут хватит?
Почувствовав, что подруга готова сдаться, Мариша радостно воскликнула:
— Да! Хватит!
Итак, дело было решено. Заманить парней к дому покойного Юлиана Ивановича труда не составило. Стоило только намекнуть, что, проезжая мимо, они видели там какого-то подозрительного оборванца, шарящегося возле стены дома, как оба служителя закона моментально загорелись. Им явно не терпелось продемонстрировать свою крутизну, поймав на глазах подруг мерзкого воришку. Они даже не поинтересовались, зачем это самих подруг занесло в такую даль. Впрочем, спроси они об этом у девушек, и те, не моргнув глазом, сказали бы, что просто заблудились.
