— А это она настаивала?
— Она.
И отложив газету в сторону, Глеб сказал:
— Поэтому отвечаю на ваш первый вопрос так: мы с Оксаной после смерти ее дяди все хорошенько обсудили и решили, что какое-то время можем побыть тут.
— А ваш бизнес? — удивилась Кира.
— Остался на моего компаньона, — ответил Глеб. — Там все будет в полном порядке.
— А клиенты Оксаны? Лето — самое горячее время для ремонта квартиры и смены дизайна.
— Они никуда не денутся, — равнодушно пожал плечами Глеб. — Одни уйдут, появятся другие. В конце концов, всех денег не заработаешь. А тут в нас действительно нуждались.
— О чем ты говоришь, милый? — послышался тонкий голосок Оксаны, а через минуту и она сама появилась в столовой. — Кто в нас нуждался?
Глеб вскочил со своего места и поцеловал жену, нежно держа ее за руку. Оксана была одета сегодня в яркую футболку с изображением окровавленного сердца и надписью на английском языке «Я — сердечный террорист», на бедрах у нее сидели трикотажные брючки, очень светлые и очень симпатично облегающие ее попку. На руках позвякивали пластиковые браслеты, не меньше двадцати штук. В общем, стиль был выдержан. А рядом со стройным поджарым Глебом Оксана смотрелась чудесно.
Однако что-то в этой идиллической картинке царапнуло Киру за душу. Но она решила, что это всего лишь ревность и зависть, и велела себе заткнуться.
— Я рассказывал девушкам, как получилось, что мы с тобой остались гостить в этом доме после похорон Олега, — произнес Глеб, не сводя глаз с лица жены.
— Гостить! — моментально вспыхнула Оксана. — Если это можно так назвать! Это же был форменный кошмар! Эта идиотка Маша, которая день и ночь бродила по дому с пустыми глазами! Дядя Тимофей, который только тем и занимался, что присматривал, что бы ему тут такого стащить, а в свободное время жаловался на свое здоровье и падал в обморок! И еще бабушка пригласила этого недоумка Виктора. А какой от него прок?
И Оксана сокрушенно покачала головой.
— Нет уж, избавьте меня от таких гостей, — сказала она. — Моя бы воля, уехала на следующий же день! Только ради бабушки мы и остались. Нельзя же было бросить ее тут одну. Она бы точно не справилась.
На взгляд подруг, Виолетта Викторовна, захоти она, справилась бы и с ротой солдат. Но, наверное, в словах Оксаны был свой резон. Единственное, что напрягло подруг, это был тон, каким Оксана говорила об исчезнувшей Маше. Как она ее назвала? Идиотка с пустыми глазами?
Ничего не скажешь, ласково, сочувственно и удивительно по-родственному.
— Кстати, вы помните, что сегодня к нам должны пожаловать господа милицейские? — обратился к подругам Глеб, который уже усадил жену за стол рядом с собой. — Пора бы им уже приехать.
Кира кивнула.
— Ну да, они продолжат в лесу поиски вашей пропавшей родственницы, — сказала она.
Оксана снова покраснела, и ноздри ее раздулись от гнева.
— Какая она нам родственница! — прошипела она. — Дрянь подзаборная, которая окрутила дядю и веревки из него вила!
— Ты ее не любишь? — спросила у Оксаны Леся.
— Такая же молодая дрянь увела моего отца из семьи! — ответила Оксана. — И разумеется, папа не выдержал того ритма, который она ему задавала. И очень быстро сдал и умер. Да я уверена, что и дядя Олег погиб из-за нее!
— Что ты говоришь?! — воскликнул Глеб.
— Да! Да! Дядя погиб из-за нее, из-за этой своей Маши!
— А как он погиб? — заинтересовалась Кира.
В самом деле, как это они могли упустить такое важное обстоятельство? Ведь со смерти Олега Сафроновича на его семью и стали валиться несчастья. Сначала погиб он, потом помещалась жена, а затем похитили и крошечного сына.
— Он разбился, — ответил за жену Глеб. — Разбился, упав с крыши.
— С крыши этого дома? — содрогнувшись, спросила Кира.
Глеб молча кивнул.
— Ну и домик! — пробормотала Кира чуть слышно. — Просто проклятый какой-то домина.
— А загнала его на эту крышу сама Машенька! — ядовито произнесла тем временем Оксана. — Поэтому я и говорю, что это она его убила. Будто не знала, что дядя был подвержен частым головокружениям. Ему нельзя было так рисковать!
— А зачем он полез на крышу?
— Этой идиотке…
— Оксана! — предостерегающе произнес Глеб.
— Да, дорогой, — сразу же умерила свой гнев Оксана. — В общем, этой женщине показалось, что антенна на крыше покосилась и телевизор плохо показывает. А она хотела посмотреть какую-то передачу про то, как надо воспитывать детей. Уверена, что она закатила дяде настоящую истерику!
— Такое в самом деле могло быть, — согласился с женой Глеб. — Я имею в виду истерику. Хотя я видел Машу всего несколько раз в жизни. На каких-то семейных торжествах. Но каждый раз Маша умудрялась отравить всем веселье своими сценами.
— Конечно, она устроила дяде Олегу скандал! — возмущенно подтвердила Оксана. — Иначе бы он ни за что не полез на крышу! В его-то возрасте!
— А сколько же ему было?
— Дядя скончался в возрасте почти пятидесяти лет, — отозвалась Оксана. — Не дожил всего одного месяца до своего юбилея.
— А Маша? Она была его моложе?
— Конечно, и намного, — буркнула Оксана. — Почти на тридцать лет. Но это все равно не давало ей повода так гадко вести себя с дядей! Загнать пожилого человека на крышу! Из-за какой-то антенны!
— И как же так получилось? — удивилась Леся. — Чтобы поправить антенну, разве нельзя было позвать кого-нибудь со стороны?
Глеб с Оксаной переглянулись.
— Олег Сафронович не любил в своем доме посторонних, — не слишком охотно признался Глеб. — Поэтому я вполне могу допустить, что он решил поправить антенну сам.
— Но Маша могла бы его и остановить! — воскликнула Оксана. — Так что это она виновата в смерти дяди! И неудивительно, что она свихнулась потом!
— Оксана!
— Шутка ли, жить с сознанием того, что сама погнала мужа на смерть! — не вняла его словам Оксана.
Глеб поднялся и, кинув на внезапно присмиревшую жену сердитый взгляд, ушел из столовой.
— Вот так всегда! — произнесла Оксана, едва за Глебом захлопнулась дверь. — Стоит мне сказать правду о ком-то, как он злится! А что я такого сказала? Как было, так и сказала!
— Вы тоже присутствовали при этом? — спросила Леся.
— Что? — удивилась Оксана. — Мы с Глебом? Разумеется, нет! Мы приезжали к дяде только накануне, днем. Поздно вечером уехали. А на следующий день все это и случилось. Нас тут к этому времени и близко не было.
— Откуда же ты все так хорошо знаешь?
