— Не знаю, — сказала Инна. — Насчет Роланда вообще не знаю. А насчет Арвида и его документов тоже как-то смутно. Документы Арвида она ведь сожгла в камине. С другой стороны, с ней в комнате живет еще один человек, Алексей. Конечно, у него рука на перевязи. Стрелять в Арвида он не смог бы. Но чтобы бумаги сжечь, для этого двух рук не нужно.
— Давай для начала поговорим с тетей Идой, — предложила Наташа. — Пока она дома. А то еще смоется на поиски своего сыночка.
Но с Идой поговорить оказалось решительно невозможно. Она ничего не желала слышать. Ее интересовала лишь одно — куда мог деться ее Дюша. В таком состоянии она, ясное дело, была не расположена вспоминать о своем прошлом, когда работала в городской аптеке. Сестры попытались зайти и так и этак, но все без толку. Ида находилась в прострации. То рыдала, то куда-то рвалась.
В конце концов сестры уселись внизу в холле в ожидании приезда инспектора. Им хотелось сначала отметиться у него, мол, сидят дома и вообще паиньки.
А потом уж ехать в Ригу, отлавливать таинственного Роберта. По телевизору то и дело передавали сообщения о том, что розыски похищенной Сильви идут полным ходом. Но, увы, пока безрезультатно.
— Телевизор смотрите? — раздался над ухом у сестер знакомый голос.
Перед ними стоял инспектор.
— А я все гадал, застану я вас дома или вы уже отправились на розыски вашего Дюши, — сказал полицейский. — Ну, выкладывайте. Как было дело?
— Откуда нам знать? — удивилась Наташа. — Мы не видели, как Дюша ушел.
Инна смерила ее уничижающим взглядом и принялась втираться в доверие к инспектору, подробным образом описав, как все в доме пришли к выводу, что Дюша исчез.
— А потом мы спустились в гараж, и выяснилось, что все машины на месте, — закончила она, выжидательно глядя на инспектора.
— Да? Значит, так?..
— На месте-то они были на месте, но на личной машине Роланда Владимировича этой ночью кто-то ездил. У нее на шинах осталась свежая грязь, — сказала Инна. — Покрышки еще не успели просохнуть.
Значит, машину поставили в гараж буквально за несколько часов до того, как хватились Дюши. А его хватились часов в десять. Значит…
— Все ясно, — прервал ее инспектор. — Но парня в доме нет. Вы все обыскали?
— Все, — заверила его Инна. — А как идут поиски Сильви?
— Ее отец сегодня должен был отправиться на переговоры с преступниками в Берлин, — сказал инспектор. — Вчера поздно вечером ему домой позвонили и велели ехать туда.
— Он не узнал их по голосу? — спросила Наташа.
— Кто же из знакомых стал бы ему звонить, не позаботившись изменить голос? — осадила ее сестра. — Скажешь тоже. Не обращайте на нее внимания, инспектор.
— Вообще-то к телефону снова подошла старая нянька Сильви. Господин Яунайс был в это время в душе и не слышал. Но нянька клянется, что преступники говорили про Берлин. Они велели господину Яунайсу остановиться в Королевском отеле под своим именем.
И ждать звонка, никуда не выходя. Хоть неделю ждать, если придется.
— Ужас, — сказала Наташа. — Бедная Сильви. Но куда же в таком случае делся Дюша? Значит, он не у отца Сильви?
— Нет, — помрачнел инспектор. — И мало того, отец Сильви ничего не смог сказать про Дюшу. Он его просто не помнит. Господин Яунайс сказал, что у его дочери всегда было много поклонников. Это и понятно, она красивая и богатая девушка. Отец не препятствовал дочери вести тот образ жизни, какой ей нравился. Она вполне разумная женщина, отец ей доверял.
И разрешал встречаться с теми молодыми людьми, которые ей нравились. С несколькими из них Сильви знакомила отца. Кажется, кого-то приводила в дом, и совсем недавно.
— Должно быть, это и был Дюша, — сказала Инна. — И что же?
— А то, что господи Яунайс не обратил особого внимания на этого парня. У него были в то время проблемы, и он не столько слушал дочь, сколько кивал головой. Поэтому для отца было настоящим шоком, что дочь собралась замуж и при этом даже знакомила его со своим женихом. А он, отец, даже не понял, что это жених. В общем, мне его даже жаль. Такой он потерянный.
— Сидит сейчас один-одинешенек в Берлине и ждет у моря погоды, — подхватила Наташа. — А как же все-таки быть с Дюшей?
— Да, — опомнился инспектор. — Я же для этого и приехал.
И он прошел в дом, оставив сестер одних.
— Как думаешь, можно ехать? — шепотом спросила у Инны Наташа.
— Нет, подождем, пока он уедет, — ответила Инна.
К счастью, инспектор не стал задерживаться. Осмотрев покрышки машин в гараже и побеседовав с родственниками Дюши, инспектор отбыл. Сестры сделали еще одну попытку поговорить с Идой, но она уже билась в истерике. Почему-то теперь, после визита инспектора, она окончательно уверилась в том, что ее обожаемого Дюши нет в живых. Атмосфера в доме окончательно стала напоминать кладбищенскую, когда прощаются с покойником.
— Поехали отсюда, а то я рехнусь, — попросила Наташа.
И Инна на этот раз с сестрой согласилась. Девушки выскользнули из дома.
— Куда поедем сначала? — спросила Наташа.
— Попытаемся найти Дюшу, — сказала Инна. — А для начала навестим его друга Роберта. Авось повезет. Вдруг он дома.
— Ага, а славно бы было, — мечтательно сказала Наташа.
Знакомый привратник в доме Роберта обрадовался сестрам, как родным.
— Отдал я вашу записку господину Роберту, — сказал он им. — Еще вчера вечером отдал. Как заступил на смену, так и отдал.
— Так он дома? — обрадовалась Наташа.
— А он записку прочитал? — спросила Инна тут же.
— Должно быть, прочитал, — ответил охранник. — Он сейчас дома, можете подняться и спросить у него самого.
Обрадованные сестры последовали его совету и прошли в дом. Консьерж нажал на кнопку переговорного устройства.
— Господин Роберт, к вам вчерашние девушки, — сказал он. — Те самые, которые записку от вашего друга приносили.
— Пусть поднимутся, — сказал мужской голос.
С замиранием сердца сестры ступили на ковровую дорожку, ведущую в лифт. Сейчас они увидят таинственного Роберта. Бизнесмена и делового человека.
Дом, в котором он жил, был и в самом деле очень богатым. Лифт отделан панелями натурального дерева.
Пол в нем застелен светло-синим ковром. А повсюду на стенах висели зеркала и акварели, изображавшие молоденьких мальчиков. На полу стояли гипсовые амуры в окружении живых цветов, а в холле и возле лифта — несколько живых пушистых голубых елей.
Их принесли сюда прямо в глиняных посудинах вместе с комом земли.
