Синди не была уверена, хочет ли она вообще чего-нибудь, но в меню все-таки заглянула.
— Вы часто приходите сюда? — спросила она, решив, что такая тема вполне безобидна.
— Случается. Это совсем недалеко до моего офиса и, кроме того, здесь обслуживают довольно быстро.
То есть у него нечасто бывает свободное время или он попросту не хочет его терять, подумала Синди. А сейчас он не прочь посидеть вместе с ней за кофе и десертом…
— Я, пожалуй, попробую все-таки крем-брюле.
Эйнджел кивнул, выбрал себе пирожное и заказал два кофе-эспрессо. А потом положил руки на стол и пристально посмотрел на девушку.
— Расскажите мне немного о себе, — попросил он.
Синди опустила глаза и разомкнула пальцы рук под столом.
— Художественный салон — это, так сказать, мой хлеб с маслом, а в свободное время я занимаюсь мозаикой.
— Вы выполняете работу на заказ?
— Иногда. — Она пожала плечами. — В основном я занимаюсь этим дома, а продаю потом через свой салон.
— А вы коренная жительница Брисбена?
Вопрос не таил в себе ничего особенного. Синди решительно покачала головой:
— Я коренная жительница Мэриборо. Это на двести пятьдесят километров севернее Брисбена.
— Вот оно что! — удивился Эйнджел. — Получается, вы сельская девчонка?
— Не совсем, — ответила Синди. — Выращиванием овощей и разведением овец моя семья не занималась.
Видимо, название ее родного городка напомнило ее собеседнику о том, что эта местность славилась своими плодородными долинами.
— Мой отец работал в фирме по обслуживанию электрических сетей, — добавила она.
— Занимался? — переспросил Эйнджел, и усмешка с его лица сразу исчезла.
— Он сейчас находится… в доме престарелых, — немного помедлив, ответила Синди. — Дело в том, что мои родители попали в серьезную автомобильную аварию.
— А твоя мать? — тихо спросил Эйнджел, и в его глазах зажегся огонек сочувствия.
— Умерла, не приходя в сознание, — печально вздохнула Синди. — У отца оказался поврежден спинной мозг, и ему теперь требуется круглосуточный медицинский уход.
— Должно быть, ему это очень тяжело переносить, но и вам тоже нелегко, — пристально глядя ей в глаза, грустно проговорил Эйнджел. — Когда это произошло?
— Почти шесть лет назад. — Она опустила взгляд, и скатерть на столе начала расплываться у нее перед глазами. — У меня было время, чтобы попытаться пережить эту трагедию.
Если кто-то вообще способен пережить такое, подумала Синди.
Эйнджел положил одну руку на стол и указательным пальцем начал чертить на нем бессмысленные фигуры, а потом поднял голову:
— У вас есть родственники? Еще кто-нибудь, кто бы мог поддержать вас?
— Была… Бабушка. Она очень помогла мне тогда.
Синди вообще не знала, как бы она без нее смогла пережить тот ужасный год.
— Вы были слишком молоды для таких испытаний, — задумчиво произнес Эйнджел. — А у вас есть братья или сестры?
В ответ она покачала головой.
— А у вас?
— Младший брат возглавляет нашу контору в Перте, есть еще сестра, которая живет в Канаде. Родители разведены, и у них теперь новые спутники жизни. Что поделаешь…
— Сколько вам было в момент их развода? — спросила Синди.
— Десять лет.
В таком возрасте он мог уже быть ранимым мальчиком, подумала она. Интересно, сколько потребовалось времени, чтобы пережить разрыв родителей.
— Теперь, — продолжил Эйнджел, — мне уже без малого тридцать пять.
— А мне… — осторожно проговорила Синди, — двадцать три.
Он сделал страдальческое лицо.
— Ну вот! А я думал, вы постарше.
Ей следовало рассмеяться, но вместо этого она отвела взгляд, вертя в руках ложку.
— Я и в самом деле чувствую себя намного старше.
— Но почему?
Изучая перекошенные отражения, создаваемые светом свечей на противоположной стене, Синди ответила:
— Я самостоятельно работаю уже с пятнадцати лет.
— Обнаружили в себе ранние амбиции?
— Не совсем так, — ответила она. — После автокатастрофы… и смерти матери бабушка решила оставить свое дело и уйти на пенсию, предложив мне заменить ее.
Это означало положить конец учебе в университете, и позже Синди иногда жалела об этом. Но тогда она была настолько еще во власти своих переживаний, что и думать не могла ни об учебе, ни об экзаменах. Поскольку отец работать уже не мог, а все деньги от продажи его магазинчика она отложила для оплаты ухода за ним в доме престарелых, то приходилось думать о том, как заработать на собственное пропитание и более или менее приличный образ жизни.
— Выходит, салон принадлежал твоей бабушке? — догадался Эйнджел.
— Все начиналось с пригородной лавки произведений декоративно-прикладного искусства на окраине Мэриборо, — ответила Синди. — Вышивка, керамика, резьба по дереву, немного картин. После того как я начала вести дела, первые свои мозаики продавала именно там. Лавка выдержала испытание временем, и покупатели приезжали туда даже из соседних городков. — Она сделала паузу, чтобы немного успокоиться, и положила ложку на стол. — Потом бабушка умерла и я стала наследницей ее лавки. Со временем переехала в Брисбен.
— Когда это произошло?
— Почти три года назад.
Сердечный приступ, унесший жизнь бабушки, был очень скоротечным и не заставил пожилую женщину долго мучиться, однако ее смерть оставила в жизни Синди зияющую дыру.
— Да, жизнь — все-таки жестокая штука, — после некоторой паузы проговорил Эйнджел. Понимая, что его собеседнице не хочется продолжать эту тему, он сказал: — Открыть магазин на Уэст-стрит — довольно смелый шаг.
— Согласна, это большой риск, но я уже извлекла кое-какие уроки. И собираюсь двигаться дальше.
Он задумчиво посмотрел на Синди.
— Иногда, конечно, забавно делать шаг в неизвестность. Никогда не знаешь, чем это может закончиться.
В свете свечей его глаза вновь сделались серебристыми. Долгое время Эйнджел не мог оторвать от нее взгляда.
Официантка принесла десерт, нарушив своим появлением воцарившееся молчание. Синди взяла ложечку, сосредоточив внимание на мороженом.
— Ну и как? — спросил Эйнджел после того, как она попробовала.
Синди сделала над собой усилие, чтобы взглянуть на него, но обнаружила в его глазах вежливое любопытство.
— Очень вкусно. Просто восхитительно.
Эйнджел понаблюдал за тем, как она проглатывает кусочек мороженого, потом приступил к своей порции десерта.
