– Не беспокоюсь, – отрезал Брайс. – Ни им, ни платьям, ни прочей одежде я применения все равно не найду. И хочу лишь сказать, отнюдь не пытаясь вас обидеть, что вы вмешиваетесь в то, что вас совершенно не касается.
– Но Джейн была моей дочерью!
– Верно. Но, как вы не перестаете напоминать мне, она также была и моей супругой.
Раздувая ноздри от возмущения, Лесли Феллер натянула перчатки и проследовала к выходу, выговаривая на ходу:
– Очень печально видеть тебя таким! Мне-то казалось, что мы были одной семьей. Очевидно, я ошибалась. Постараюсь, чтобы в будущем наши пути пересекались как можно реже!
Брайс знал, что от него требовалось в данной ситуации: попросить прощения, заверить в том, что они по-прежнему родственники, как и при жизни Джейн, и интересы семьи Феллер для него так же важны, как и его собственные. Но он не сказал ничего этого, только посторонился, чтобы не мешать уходу тещи, и попрощался:
– До свидания, Лесли. Меня легко найти, если вдруг понадоблюсь. Передайте Беннету мои наилучшие пожелания.
Она бросила, выходя:
– Ты пожалеешь о том, что так обошелся со мной, Брайс. Двери многих домов в Элсуэрте, которые раньше с легкостью распахивались перед тобой, теперь будут наглухо закрыты. Ты станешь таким же общественным отщепенцем, как и эта твоя Кэтлин Хейнз!
Брайс не желал продолжать неприятный разговор, равно как и делиться с тещей тем, что ему уже удалось выяснить о поведении его бывшей жены. Ведь на самом деле порицания заслуживала Джейн, а не Кэтлин. Ему не хотелось обременять ни Лесли, ни Беннета этим скверным известием.
И, конечно, следует предупредить Кэтлин о прозвучавшей угрозе, подумал он. Только не сейчас. Надо подождать, пока она поправится. А кроме того, все-таки попытаться выведать у нее ту информацию, которую она так тщательно скрывает.
О Боже! Посадка поврежденного истребителя на палубу авианосца была сущим пустяком по сравнению с существованием на том минном поле, которое, как оказалось, ждало его по возвращении домой. Почетная демобилизация, предоставленная Брайсу Джордану по причине ранения, вовсе не означала для него спокойного ухода в отставку. Он по-прежнему ощущал себя на войне!
Глава 5
Он выждал еще четыре дня и с наступлением темноты, чтобы не давать повода для продолжения городских пересудов, отправился в гостевой коттедж семьи Хейнз. Одноэтажное здание, построенное в том же строгом стиле, что и основное, находилось в полусотне шагов от дороги и было хорошо заметно любому водителю или пешеходу. Хотя сейчас ни машин, ни людей поблизости он не увидел. Брайс посчитал, что будет разумнее не привлекать к себе внимания въездом через главные ворота, и потому оставил машину у тротуара.
Открыв небольшую боковую калитку в ограде, он вошел на территорию, которую занимал коттедж. На дорожку сада, покрытую легким снежком, падал из полузанавешенных окон гостиной слабый свет. Брайс заглянул в окно, в просвет между шторами. В комнате пылал камин, светилась лампа под большим зеленым абажуром. Кэтлин, подобрав под себя ноги, сидела в кресле у огня. На ней был длинный зеленый халат и пушистые бежевые тапочки. Несмотря на то, что часть ее лица не была видна из-за упавшей на лоб пряди, Брайс почему-то подумал, что женщина пребывает в подавленном настроении.
Он поднялся по ступенькам крыльца и дернул пару раз за старомодную цепочку. Из-за двери послышался звон колокольчика.
Спустя полминуты Кэтлин открыла ему, и Брайс весело помахал перед ее лицом большим бумажным пакетом.
– Прежде чем попросишь меня взять тебя с собой на прогулку, попробуй вот это. Кушанье из японского ресторана на Сэнд-Бич-стрит. Гарантирует исчезновение зимней хандры.
Она искоса посмотрела на него, беря пакет.
– А саке ты тоже с собой прихватил?
– Естественно!
Не сказав больше ни слова, она жестом пригласила его войти, а сама удалилась в кухню. Он сразу же последовал за ней, повесив куртку в прихожей на медный крючок.
– Не ожидал, что ты так быстро капитулируешь…
– К сожалению, у меня нет возможности выбирать себе компанию, так что не обольщайся. Наступили времена, когда всех родственников и друзей как ветром сдуло.
– Ты хочешь сказать, что все-таки поссорилась с сестрой?
– И с ней, и с ее муженьком. Со всеми! – с досадой сказала Кэтлин, открывая коробочки, которые достала из пакета. – О-о! Рис, специи, жареный цыпленок, да еще и креветки! Как заманчиво!
Не скрывая улыбки, Брайс спросил:
– Насколько я понимаю, ты сегодня еще не ужинала, не так ли?
– Не то чтобы у меня не было возможности, – поморщилась она. – Но если тебе подают в который раз говяжий бульон, то любая еда может превратиться в пытку. Я его выплеснула в унитаз.
– Вот непослушная! – шутливо побранил ее Брайс, распечатывая бутылку саке. – А у тебя случайно нет японского сервировочного набора?
– Представь себе, есть, – ответила Кэтлин и, поискав в шкафу, вынула коробку с тончайшей фарфоровой посудой. – Эта кухня ничего бы не стоила, если б не была столь хорошо оснащена для любого непредвиденного случая. Давай расставим все на сервировочном столике и поедим у камина в гостиной.
При этих словах Кэтлин повернулась к нему, и Брайс увидел, что опухоль на ее лице немного спала, но серовато-синие кровоподтеки еще не прошли.
– К твоему сведению, негодяй, напавший на тебя, находится за решеткой и вряд ли скоро выйдет оттуда, – сообщил Брайс, пока она разливала саке, расставляла тарелки с едой, раскладывала приборы. – Однажды он уже сидел. И на этот раз загремит по полной катушке.
– А я, в свою очередь, постараюсь извлечь уроки из того, что произошло, и в следующий раз поступлю более обдуманно.
Брайс расслышал нотки уныния в ее ответе, и это взволновало его.
– Не собираешься ли ты снова уехать отсюда?
Кэтлин слегка дернула плечом.
– Это не совсем то, что я имела в виду, но раз ты упомянул об отъезде, то почему бы и нет? Несмотря на все мои добрые намерения, я все же являюсь здесь источником всеобщей неприязни. Что меня может удержать в этом городе?
– Но ты забыла обо мне, – услышал Брайс собственный голос, вначале не поверив, что это сказал именно он.
– У тебя и без меня здесь хватит забот.
– Но всегда найдется время для друга. Точнее, для подруги, – робко поправил он себя.
Лицо Кэтлин вновь сделалось грустным, и Брайсу захотелось прикоснуться к нему. Или ободряюще обнять ее за плечи, попытаться вселить надежду на лучшее будущее. Но Кэтлин отодвинулась и, вероятно, поступила разумно. Прикоснуться к ней просто так, без видимой причины, Брайс не решался.
– Правда найдется время? – переспросила она, бросив на него проницательный взгляд удивительных зеленых глаз, блеск которых отражал ее самые сокровенные чувства. – Поэтому, наверное, мне не довелось ни видеть, ни слышать тебя в последние четыре дня?
