– Резкими? – насмешливо повторила она, прилагая все мыслимые усилия, чтобы не завизжать от ярости. – Властными, высокомерными, грубыми, отвратительными! Любой из эпитетов, если не все вместе, подойдет прекрасно!
Красивое лицо Алехандро исказила гримаса почти физической боли.
– Знаешь, дорогая, – сказал он, – не у одной тебя сегодня выдался тяжелый день. Я сам едва сдерживаюсь и абсолютно не в настроений иметь дело с еще одной истеричной женщиной. Так что будь добра, заткнись ненадолго и выслушай меня. Если у тебя и после этого останется желание впиться ногтями мне в лицо…
– Не надейся, – усмехнулась Эрика. – Ногтями пусть пользуются местные женщины, очевидно, у них нет лучших средств. А мы, североамериканские леди, знаем более изощренные способы выразить свое разочарование.
– Не могу дождаться познакомиться с ними, – сухо ответил Алехандро. – Пока же позволь мне пояснить, что я начал говорить, когда ты покинула столовую.
– Не покинула, а выскочила оттуда, – ядовито сказала Эрика. – И если бы ты был человеком чутким, то заметил бы, в каком бешенстве я пребывала, если позволила так вести себя при посторонних. Я советую тебе несколько пересмотреть свое отношение ко мне, если, естественно, ты хочешь, чтобы я продолжала оставаться твоей женой.
– Не надо угрожать, – предупредил он. – Мы с тобой женаты, и так будет впредь. По крайней мере, до тех пор пока ты носишь моего ребенка.
Ей удалось скрыть дрожь беспокойства, вызванную его последней фразой, и она язвительно спросила:
– А после что? Отправишь меня в монастырь? – Алехандро пожал плечами.
– Возможно, и раньше, если возникнет нужда.
– Что ж, это избавит тебя от необходимости объяснять твоей тетке, по какой причине я воздерживаюсь от вина. Почему ты не рассказал ей о моей беременности, Алехандро? Неужели потому, что стыдишься признаться в собственной слабости?
– Я защищаю тебя, Эрика. Когда Хуанита примирится с фактом нашего брака, тогда будет достаточно времени сообщить миру радостную новость. Ты слишком умна, чтобы не заметить: она не в восторге от моей женитьбы. И незачем ухудшать и без того сложную ситуацию, особенно если отразится все на тебе.
– Почему это на мне? Мы вместе зачали ребенка, дорогой, не забывай этого.
– Я не забываю, – резко ответил он, – и не желаю продолжать этот бессмысленный спор. Будь добра, утихни ненадолго и выслушай, что я хочу сказать.
– Хватит! – вспыхнула Эрика. – Прекрати обращаться со мной, как повелитель с рабыней-наложницей!
– Гмм… – задумчиво произнес Алехандро, – а это неплохая идея, насчет рабыни-наложницы. Стоит ее обдумать на досуге. А теперь все же давай перейдем к делам насущным. Итак, что я пытался объяснить, когда ты взвилась петардой… – Она готова была снова проделать это, но он не дал ей такой возможности, продолжив: – Здесь не Монреаль, Эрика. И даже не Лима и не Чимботе. Здесь глухая провинция Лорето со столицей Икитос. Со своими обычаями, традициями и разногласиями. Сложностями с местным населением. И здесь не принято, чтобы женщины занимались делом и преуспевали, как их современницы в Северной Америке. Особенно в таких крупных предприятиях, как наше, с международными связями.
– Да? – Она метнула на него испепеляющий взгляд. – Похоже, кто-то позабыл рассказать об этом твоей тетке.
– Хуанита не занималась активно делами, пока не овдовела. Если бы Моррандо не был так занят заводом в Чимботе или будь Рикардо постарше, один из них взял бы на себя управление местной фабрикой. Или Розита вышла бы замуж, тогда ее муж… Словом, так получилось, что тетя Хуанита, которая лучше всех знает особенности местного производства, решила занять место покойного мужа.
– Ага, и ты находишь это вполне допустимым. Тогда как своей жене не даешь…
– Поначалу я действительно считал это допустимым, потому что работники-америдианы оставались с нашей семьей не одно поколение, росли и умирали вместе и были верны делу и семейным интересам, – произнес Алехандро тем тоном, который она ненавидела. – И верил, что с их помощью дело будет идти так же гладко, как и раньше.
– Но Хуанита ухватила больший кусок, чем смогла проглотить, так?
Алехандро помедлил с ответом. И Эрика заподозрила, что он собирается не то чтобы соврать, но несколько приукрасить правду.
– Похоже на то. За последние месяцы выработка древесины сократилась на шестьдесят процентов. Более того, кое-какое оборудование было умышленно испорчено, что поставило под угрозу выполнение важных контрактов. Думаю, не надо пояснять последствий таких действий.
Так вот почему Алехандро так беспокоился, поняла Эрика.
– Нет, не надо пояснять, – подтвердила она. – Намеренное уничтожение собственности – дело серьезное, и не только в финансовом отношении. Оно говорит о преступных намерениях и представляет собой серьезную опасность для того, кто захочет положить конец безобразиям.
– Именно. Я беспокоюсь не о своей безопасности, Эрика, а о твоей, поэтому и не хочу, чтобы ты находилась в центре внимания. Чем меньше интереса к тебе, тем лучше.
Ее раздражение поуменьшилось, когда она поняла искренность его тревог.
– А ты в курсе, кто ответственен за вандализм?
– Есть у меня некоторые подозрения. Неудовлетворенные и не очень честные служащие.
– И что ты собираешься делать?
– Восстановить старый порядок. – Алехандро посмотрел на нее почти виновато. – Это значит, что наше пребывание тут затянется.
Эрика пришла в ужас.
– Ты… неужели ты хочешь сказать, что мы переедем сюда навсегда? И ты займешь место Хуаниты? – не пряча своих негативных эмоций, спросила она.
– Нет, – твердо ответил Алехандро. Достаточно твердо, чтобы она поверила. – Ты знаешь, как мы в семье поделили ответственность. И мое место не здесь, не на уровне локальных операций. Но эта отрасль бизнеса приносит немалые деньги, и если мы лишимся ее, то придется искать другие источники дохода.
– Господи, мне и в голову не приходило, что все так скверно! – воскликнула Эрика и задумалась. – Послушай, если у тебя проблемы с наличностью, то я, наверное, смогу помочь. И никто не будет об этом знать, только ты и я.
– Никогда! Я женился на тебе не ради денег, так же как и ты вышла за меня по другим причинам.
– Конечно нет, потому что ты не знал, что именно у меня есть. Но так уж получилось, что мне осталось от деда приличное наследство.
– Меня это не касается, даже если ты унаследовала половину алмазных копей в Южной Африке, – резко заявил Алехандро. – То, что происходит здесь, в Лорето, дело не твое, и я не допущу, чтобы ты ввязывалась в это.
– Да, но к кому ты собираешься обратиться за помощью? К полиции? Откуда тут полиция?
– Полиция есть везде в мире, querida, но я не намерен прибегать к их услугам. – Он взял щетку и начал расчесывать столь любимую им рыжую гриву. – Люди тут живут тесным кругом. Все друг друга знают, все друг с другом в родстве. Если кто-то и согласится выдать нарушителей, то мы ничего не выиграем, обратившись к властям. Человек за решеткой не может обеспечивать семью, а семья в этом уголке мира – святыня. Накажи одного члена – накажешь всех. – Эрика повернула голову и с тревогой взглянула на мужа.
