— Он, — пискнула Лиза.
Она уже сожалела о том, что сообщила о Громове подруге. Та так радовалась, веселилась. Наверное, и Гоша не хотел, чтобы Камилла его узнала. Если бы хотел, то уже сказал бы. Хотя… И что теперь делать?
— Я спала с Громом.
— Он был спокойным мальчиком.
— Спасибо. Утешила. — Камилла говорила так отрешенно спокойно, выглядела такой непохожей на себя, что Лиза присела около нее на корточки и обняла за ноги.
— Дорогая, все твои любовники когда-то были мальчиками.
— Но ни одного их них я не видела с прыщами на лице и костлявыми коленками.
— Ками, но ведь и он видел тебя маленькой девочкой, и это не имело для него значения. Или ты думаешь, что он тебя не узнал?
— Я уже ничего не думаю. Не могу. Может, ты пойдешь к морю сама?
Этот потерянный вид совсем не подходил яркой, жизнерадостной Камилле. Лиза решила взять бразды правления в свои руки.
— Нет, дорогая. Ты мне должна вчерашний день. Я требую, чтобы ты меня сопровождала.
Сквозь темные стекла очков Ками рассеянно наблюдала за чайками, парящими над морем. Они то почти касались белых барашков волн, то взмывали вверх в вечных поисках чего-то, о чем люди могли только догадываться.
Море сегодня выглядело неспокойным, как и настроение Камиллы. Еще бы тучи набежали, да дождь начался, гром грянул. Гром!
Кажется, она совсем расклеилась. Что-то с ней происходит. Что-то непривычное и ужасно раздражающее. Одни мысли чего стоят, кружатся возле одного и того же, как назойливые пчелы возле сладкого.
Ее «викингом» оказался Громов, самый незаметный из ее одноклассников. Господи, ну почему именно он? Не красавчик Санька Блинчиков, по которому сохли все старшеклассницы и молодые учительницы, и даже не Витька Штык — парень не слишком большого ума, зато замечательный атлет.
Она вспомнила еще нескольких ребят, с которыми периодически встречалась и даже целовалась. Нельзя сказать, что они ей очень нравились, в то время она обращала внимание на старших ребят. Но Громов. Несмотря на громкую фамилию, он был очень застенчив. Странно, что она вообще его вспомнила. Эти два образа — долговязый паренек из ее детства и загорелый, сильный, внимательный любовник — никак не желали совместиться у нее в голове.
Камилла перевернулась на живот. Ее мышцы напомнили о своем существовании болью. Даже если бы она захотела, ей не удастся забыть прошедшую ночь, наполненную страстью и нежностью. Удивительной нежностью.
Невольный громкий вздох сорвался с ее губ.
— Ками, ты как? — в очередной раз спросила Лиза.
Ей не хотелось разговаривать, но она промычала:
— Лучше всех.
— Ты уверена? Извини за назойливость, но я чувствую себя немного виноватой, что… ну, что сказала тебе о Гоше. Я думала, ты его узнала, что вы пообщались.
— Не глупи, Лизок. При чем тут ты? Мы с ним взрослые люди, могли поговорить.
Но не сделали этого. Им было не до разговоров. К сожалению. А может к счастью.
Она не стала бы заниматься с Громовым сексом, если бы узнала его. Скорее всего, они пошли бы все вместе в ресторан, вспомнили школьные годы, обсудили общих знакомых, погуляли при луне и разошлись по номерам — каждый в свой. И эта памятная ночь не случилась бы. Наверное.
Она невольно засмотрелась на светловолосого малыша, возводящего неподалеку замок из песка. Пшеничные прядки торчали в разные стороны из-под повернутой козырьком назад кепки, измазанный в мокром песке нос украшали крупные веснушки, а маленькие широкие ладошки упорно сражались со своенравным строительным материалом. Она давно бы уже махнула рукой на это дело, а упрямый мальчик после очередного обвала башенки быстро засеменил на крепких ножках к морю, прихватив с собой красное пластмассовое ведерко. Мокрый песок оказался более послушным, и малышу удалось восстановить башню. Он довольно вытер руки об зеленые шортики.
— Мама!
— Чего тебе?
Молодая женщина в коричневом бикини оторвала голову от спинки шезлонга в двух метрах от Камиллы.
— Правда, я молодец?
— Конечно, мой хороший.
— Когда я вырасту большой — пребольшой, как наш папа, я построю для тебя огромный замок, и ты будешь королевой.
Губы Ками дрогнули в улыбке.
— Договорились, сыночек.
Женщина снова подставила лицо солнцу, а малыш посмотрел на грязные ладошки, бросил на маму осторожный взгляд, лизнул пальчики и уморительно сморщил нос.
— Мама!
— Что опять?
— Знаешь, почему море соленое?
— Почему?
Из-под кепки мелькнул озорной взгляд.
— Потому что в ней плавает селедка!
Женщина в коричневом купальнике расхохоталась, подошла к малышу и повела его к морю мыть руки. Ками не могла оторвать взгляд от этой парочки.
Она однажды уже видела подобный взгляд — на уроке физкультуры в средней школе. Гоше Громову никак не удавалось залезть по канату до потолка спортзала. И хотя он раз за разом падал на жесткие маты и, наверное, весь покрылся синяками, но упорно стремился к своей цели, то есть к потолку. Именно это упорство, а еще подколки других ребят, заставили Камиллу обратить на него внимание. Пожалуй, это был единственный раз. Почему-то ей запомнился озорной, победный взгляд из-под его светлой челки, брошенный в ее сторону, когда он добился своего.
В это время мама с малышом прошли мимо Камиллы, и она подумала о том, что у них с Громовым мог получиться такой сынишка — крепкий, смышленый и упрямый.
Неужели она об этом подумала?
Нет, она еще не готова стать матерью. Да и женой тоже. А раз замуж она не собирается, то и о малыше думать рано. Дети должны рождаться только в законном браке.
К тому же в Турцию она приехала, чтобы его, брака, избежать, а не для того, чтобы на него нарваться. Ками давно для себя решила, что семейная жизнь не для нее. Тем более с Громовым. Что она о нем, теперешнем, знает? Кем работает, где живет, что думает? Может его вполне устраивают их временные отношения — без обязательств и обещаний. Почему он не сказал, кто он? Хоть бы намекнул. Думал, что она его узнала или не хотел, чтобы поняла, с кем спит? Или ему все безразлично? А может, он вообще женат?!
Она так скоро умом тронется.
Ей очень хотелось узнать ответы на эти вопросы, но она не была готова их услышать.
— Клио, ты должен что-то сделать. Как-то его накажи, заставь раскаяться, извиниться.
Она была рассержена и обижена. Он посмел ее выгнать — негодяй, выскочка, пусть и очень симпатичный. Хорошо, что приехал Клио. Кроме отца только он способен повлиять на Раллиса.
— Конечно, а еще влюбиться и жениться.
