Наверное, примерно в это же время через год сын или дочь Ками и Громова тоже сможет поиграть со своим первым в жизни снегом. Интересное положение Камиллы уже стало заметным для всех, и ей пришлось оставить работу фотомодели. Возможно, она никогда больше не сможет позировать, но это не особенно беспокоило ее бойкую подругу. В последнее время она занималась ремонтом в только что приобретенной большой квартире и лишь смеялась в ответ на едкие замечания Бориса по поводу ее фигуры. Он вернулся из Анталии на целую неделю позже их, и каждый раз при встрече ругал гостиницу и ее владельцев, но к счастью, только на словах. В журнале об этом не было написано ни слова, но Ками все равно продала свою часть бизнеса Борису, чтобы тот не ныл и, наконец, оставил ее в покое. Сейчас она носилась по магазинам и лично выбирала обои для детской. Громов приезжал так часто, как только ему позволяла его работа. Он звал жену в Грецию, где купил очаровательный коттедж на берегу моря, но Камилла решила сначала закончить ремонт здесь, чтобы потом курсировать между двумя домами, как того требовал ее неусидчивый характер.
— Вы меня слышали, Лизонька? Кажется, ваши мысли где-то далеко, за тридевять земель, где живут ваши сказочные герои.
— Вы почти угадали. Извините. Я — одно большое, нетерпеливое внимание.
— Скажу вам, голубушка, что нетерпение ваше оправдано.
— Интригуете, Елена Николаевна?
— Не без этого. Уверена, что вы меня простите, как только узнаете, — седовласая миниатюрная женщина подмигнула ей с юным озорством в глазах. — Вашу книгу хочет купить одно небольшое издательство в Чехии.
— Чехии? Я не знакома ни с одним чехом.
— Зато они каким-то образом о вас узнали. Хотя, чему удивляться, эта «паутина» доберется куда угодно. Кажется, представитель издательства говорил о каком-то нашем соотечественнике, упорно продвигающем эту идею. В общем, им очень понравились ваши сказки, и они планируют их напечатать. Возможно, даже Рождеству. Если только вы согласны. Так как?
Как?!
— Еленочка Николаевна, и вы еще спрашиваете? Конечно, я согласна! Другой такой возможности может больше не представиться. Надеюсь, у них хороший переводчик. И иллюстратор.
— Детка, не беспокойтесь. Я все разузнала — это старое, надежное издательство. Они сделают все, как положено.
Все оказалось гораздо лучше, чем положено. Когда ей прислали экземпляр для ознакомления, Лиза с благоговением открыла первую страничку красочного издания. Оно было на двух языках. Качественная бумага и печать, закладка из кожи — ей понравилось все, особенно иллюстрации. Лиза закрыла книгу и обратила внимание на обложку. Море, песчаный берег, звезды и пара влюбленных. Художник будто подсматривал за их свиданиями с Рафаэлем.
Лиза вдруг загрустила. Теперь, спустя несколько месяцев, ей хотелось узнать о нем хоть что-то, но Елизавета не решилась расспрашивать Гошу. Ведь совсем недавно, подавленная и несчастная, она отказывалась разговаривать на эту тему. Теперь Лиза сомневалась в том, что поступила правильно. Он все еще нравился ей. Очень. Слишком. Но Раф не приезжал и даже не звонил, значит, для него их недолгие отношения оказались не так уж важны.
— Ты как? — Громов тяжело дышал ей в шею. — Может уже пора…
— Не пора. Мой живот пока нам не мешает, во всяком случае, когда мы делаем это стоя.
— Неугомонная женщина.
Гоша приласкал ее ягодицы и опустил вниз подол легкомысленного, просторного наряда лимонного цвета, прозванного Камиллой «почти» вечерним платьем. Она повернулась к Гоше лицом и оперлась на стол, за который перед этим держалась. Ками подняла кверху лицо и ухмыльнулась.
— Ты чем-то недоволен, дорогой?
— Боже упаси! Я каждый день благодарю судьбу за это и многое другое.
Гоша погладил большими ладонями ее живот и поцеловал — сначала его, а потом Камиллу. Она позволила себе насладиться легкими касаниями нежных губ, а затем ответила на поцелуй.
— Ты ужасный романтик, Громов. Где-то в глубине души. Не заметил, куда я бросила свою сумочку?
Клатч отыскался на полу у порога кладовой, на которую они случайно наткнулись в поисках уединения. Вытащив зеркальце, в тусклом свете единственной лампочки Ками быстро поправила макияж и кудри, уложенные в заранее продуманном беспорядке.
— Я думал, что это невозможно.
— Что? Экстремальный секс на пятом месяце беременности?
Громов тихонько рассмеялся и снова поцеловал ее. Ей вновь придется наносить помаду, но это мелочи по сравнению с той радостью, которую дарит ей этот мужчина.
— С каждым днем ты становишься все краше.
— Льстец!
— Я?
— Ладно — ладно! — Камилла поправила на нем галстук и чмокнула в подбородок. — Я знаю — ты всегда говоришь только правду. Тем более что я и сама так думаю. — Она поднесла к глазам большие, почти мужские часы. — Эй, мы опаздываем! Я обещала Лизе быть рядом во время всей этой кутерьмы вокруг ее книги.
Подруга называется! Оставила ее в незнакомом месте, среди чужих людей, болтающих на незнакомом языке, а сама… Нет, здесь, пожалуй, нет подходящего места для любимых занятий этой парочки.
Лиза беспокойно теребила единственную пуговицу на белом шелковом коротком пиджаке, одетом поверх синего узкого платья, специально сшитого ради этого важного события. Она поправила локон, выбившийся из высоко уложенного узла, и переступила с ноги на ногу.
Елизавета чувствовала себя неуютно не только из-за десятисантиметровых каблуков, на которые становилась очень редко, но и потому, что все эти люди вокруг, в основном, конечно же, женщины, собрались здесь поговорить о ее новой книге.
Сегодняшнее волнение Лизы можно сравнить только с ее первой настоящей близостью с мужчиной. Только тогда у нее так же перехватывало дыхание и колотилось сердце. Но Принц остался в прошлом, а первая изданная за границей книга ждала своих читательниц на стеллажах старинного книжного магазинчика. Лизе до сих пор не верилось, что это реальность. Она еще раз ущипнула себя за руку.
Стоя возле маленького столика, отгороженная пространством и незнанием чешского языка, она, тем не менее, чувствовала ответственность за свое творчество. То, что все эти люди пришли сюда, когда могли потратить личное время где-нибудь в другом месте, свидетельствовало о многом, но, тем не менее, Лизе хотелось, чтобы мероприятие наконец-то закончилось.
К ней подошла организатор промоакции — симпатичная худощавая женщина в очках и сером костюме. Она на английском языке сообщила, что сейчас все начнется, но Лизе не о чем беспокоиться. От нее требуется лишь несколько предложений в качестве вступления и, возможно, пожелания собравшимся. Кроме нее выступит представитель издательства и иллюстратор. Затем автор получит возможность пообщаться с читательницами и раздать автографы.
Лиза вымучено улыбнулась и кивнула.
