Антон едва не поперхнулся пивом. «Неужели это так заметно?» – подумал он. Или же Надя спрашивает наугад, пытаясь таким образом проявить заботу.
– Нечем делиться, Надюша, – сказал он, выдержав паузу. – Ты же знаешь, тайна в моей жизни уже была, не дай бог никому такой тайны.
– Извини, Антоша, я тебя никогда об этом не спрашивала, и, если не хочешь, не отвечай. Но все же – убийцу нашли?
– Нет, – Антон покачал головой, – не нашли. Дело закрыто. По официальной версии, Ольга умерла естественной смертью.
– Я мало что знаю об этом, – осторожно сказала Надя, – и не хочу, чтобы ты подумал, будто лезу в душу или выпытываю, но у меня такое впечатление, что официальная версия тебя не удовлетворила.
– Откуда у тебя это впечатление? – быстро спросил Антон.
– Видишь ли… Помнишь, на прошлой неделе я ночевала у тебя? Ты не подумай, все произошло абсолютно случайно. Ты пошел в душ, а у меня закончились сигареты. Я помнила, что ты их держишь в столе, только не знала, в каком ящике. В общем, я открыла несколько, один за другим, и в нижнем нечаянно увидела список… Нет, я не стала бы читать, поверь мне, я вообще совершенно случайно поняла, что это именно список, а не обычный лист бумаги с печатным текстом. Дело в том, что мне сразу бросилось в глаза знакомое имя в самом низу. Оно было обведено в черную рамку, единственное из всех. Ольгино имя. И дата напротив него, как раз тот год, когда Оля исчезла. Вот тогда я всмотрелась внимательнее и увидела, что весь текст состоит из имен и дат. И я сразу подумала, что…
– Что ты подумала? – перебил Антон.
Он почувствовал, что краснеет. Надо было срочно соврать, найти любое объяснение, пускай даже нелепое, но ничего как назло не приходило в голову. Самарин выругал себя за беспечность: черт его дернул положить в стол проклятый список.
– Я подумала, что это выглядит, как… – Надя осеклась, затем перевела дух и выпалила: – Я решила, что это список жертв, Антоша.
– Список жертв, – со злостью повторил Антон. Ему захотелось с размаху съездить себе по лицу. – Надо же, какое у тебя воображение богатое, Надя. Каких, к черту, жертв. Это наверняка был список выпускников Ольгиного класса или какого-нибудь кружка кройки и шитья.
– Это было первым, что пришло мне в голову, – призналась Надя, – но, когда я уже закрывала ящик, мне в глаза вдруг бросилось еще одно имя. Эта женщина тоже исчезла, только давно, я тогда была еще девочкой. Берта Ильинична Голдина, моя учительница музыки.
Антон мучительно покраснел и опустил голову. С минуту они просидели молча, затем Самарин глубоко вздохнул, залпом осушил пивную кружку, брякнул ею об стол и поднял, наконец, глаза.
– Я ничего не могу тебе сказать, Надюша, – выдавил он из себя. – Мне очень жаль, что ты видела эту бумагу, но объяснить я тебе ничего не могу. По крайней мере, сейчас.
– Конечно, милый, – Надя протянула руку и накрыла ею Антонову. – Ты и не должен. Я только хочу, чтобы ты знал: ты всегда можешь рассчитывать на меня. Нет-нет, я не напрашиваюсь в помощницы, но, если станет тяжело или, может быть, опасно… Это ведь опасно, я права? Этот список, он похож на перечень жертв маньяка.
– Да, это опасно, – стиснув зубы, сказал Антон. – И вот что, Надюша. Спасибо тебе, я действительно ценю то, что ты предложила. Но ради всего на свете, держись от этого подальше, обещай мне. Да, и кроме того, уверяю тебя, маньяк здесь совершенно ни при чем.
– Хорошо, – проговорила Надя. – Как скажешь. Обещаю держаться от этого подальше.
Обещание Надя сдержала. Больше к теме о списке она ни разу не возвращалась и вела себя так, будто никакого разговора не было.
Они продолжали встречаться дважды в неделю, иногда ходили в кафе, иногда в кино, изредка в театр. Ночевали, как правило, у Антона, и утром по пути на работу он закидывал Надю в банк. В постели, как и в жизни, Надя была сдержанна и деликатна. Несмотря на два замужества, в интимных вопросах она оставалась довольно закрепощенной, консервативной и даже стеснительной. Впрочем, Антона это устраивало, он и сам считал, что вполне может обойтись без африканских страстей. Считал до тех пор, пока не нанес первый визит Аллочке.
Вот где обнаружился поистине бешеный темперамент, помноженный на хороший опыт и непрестанную готовность. Покинув Аллочкину квартиру после достопамятного просмотра фильмотеки, Самарин чувствовал себя умело и тщательно выжатым. Сгоряча он решил, что первое свидание окажется одновременно и последним, но спустя несколько дней обнаружил, что не прочь повторить. За второй встречей последовали третья и четвертая, так что вскорости Антон втянулся. Понемногу к занятиям любовью с Аллочкой он стал относиться, как к регулярным спортивным упражнениям. Этому способствовала и введенная ею терминология.
– Ты у меня чемпион по троеборью, – смеясь, подводила Аллочка итог очередной бурной ночи. – А пятиборье освоить слабо?
– Четырехборье, надо понимать, следует пропустить? – отшучивался Антон, которому и троеборье давалось с немалым трудом и привлечением скрытых ресурсов организма.
– Такого вида спорта нет, – назидательно говорила Аллочка. – Так что, слабо?
– Ну, пока, видимо, слабо, – удрученно признавался Антон. – Что ж ты такого квелого нашла? В общем, ищите и обрящете, девушка. Есть, есть у нас в стране таланты. Я уверен, что и десятиборцы встречаются.
– Дурак ты, – резюмировала Аллочка, – сам не понимаешь, что говоришь. Где я еще такого, как ты, найду?
– Какого «такого»?
– Спортивненького. Ладно, на самом деле ты ведь не думаешь, что я заарканила тебя исключительно ради кувырканий в койке?
– Разумеется, нет! – браво заявил Антон, именно в этом как раз и уверенный.
Что помимо секса заставляет встречаться с Аллочкой его самого, он не знал. Фильмы были давно просмотрены, сплетни пересказаны, а больше девушку, казалось, мало что интересовало. Неоднократно Самарин порывался сообщить Аллочке, что им не мешало бы сменить отношения на приятельские, но всякий раз что-то его останавливало. В конце концов, он пришел к выводу, что нет худа без добра, тем более что фантазия Аллочки по части деталей троеборья оказалась неистощимой на всех этапах соревнования.
По утрам, после очередных спортивных достижений, на работу Антон и Аллочка ехали вместе. За пару кварталов Аллочка на всякий случай выходила из машины и остаток пути проделывала пешком. Конспирация такого рода была шита белыми нитками, и Антон стал подозревать, что их роман подвергается сотрудниками активному обсуждению. Вскоре подозрения превратились в уверенность. Благодаря Косарю.
Косарь жил в поселке Бугры, который примыкал к черте города и находился в пятнадцати минутах езды от Антонова дома. После собраний у графа Самарин обычно забрасывал домой Голдина, затем отвозил и Косаря. Однажды тот пригласил зайти в дом и поговорить.
С виду неказистый, внутри дом оказался заботливо отделанным и ухоженным. На полу лежали со вкусом подобранные коврики, стены были гладко отштукатурены и покрыты телесного цвета краской, потолки чисто отбелены, а на прибитых по стенам полочках в идеальном порядке сложен мелкий домашний скарб.
