– Спасибо! – Кира в порыве стиснула девушку в крепком объятии. А когда разжала руки и отступила на шаг, увидела, что Светлана плачет. – Ты чего?
– Жалко с тобой расставаться! У меня никогда не было настоящей подруги. Так, одни приятельницы, с которыми мы давно разбежались. Они вышли замуж и родили детей, а я – нет. Общаться стало не с кем. Я теперь даже рада, что попала в ту аварию! Возвращалась с работы очень поздно, автобус задерживался, а я промокла под дождем и проголодалась, хотелось попасть поскорее домой. И меня вдруг что-то дернуло: голоснула такси. И попала в больницу вместо дома. Но теперь понимаю, зачем так случилось. Чтобы встретить тебя!
Кире стало неловко от ее признаний. Чем она заслужила такую преданную любовь этой малознакомой девушки? Она же ничего не сделала для Светы, просто… существовала, плавала в своей депрессии, порожденной невозможностью вспомнить, кто она и откуда.
– Пойдем, – сказала Светлана, решительно вытерев слезы рукавом спортивной куртки. – Отдам тебе все, что у меня осталось. И адрес не потеряй! Я тебя навещу, хорошо?
– Буду рада.
Вечером Светлана уехала домой. Но перед этим забежала к Кире и, прощаясь, попросила разрешения сфотографироваться вместе:
– Хочешь, я выложу нашу фотографию в фейсбуке? Сейчас социальные сети просто чудеса творят! Можно найти кого угодно. Я недавно видела, как через фейсбук одна девушка просила найти незнакомого ей молодого человека, который ей понравился во время отпуска. И представляешь, через пару дней нашли! А вдруг и тебя так кто-то найдет?
– Мы уже пробовали, Света, – мягко улыбнулась Кира.
– Через фейсбук не пробовали, – возразила та. – Делали запросы, и только. А вот так, проверить на практике теорию пяти рукопожатий не пытались. И как это я раньше не додумалась! У Ильи Зурабовича-то нет фейсбука. Он и не предложил так сделать. А я верю, что может что-то получиться.
Кира, дабы доставить Светлане радость, сфотографировалась с нею.
– Ой, чуть не забыла! – спохватилась Света после того, как загрузила фотографию с описанием на свою страничку. – Если бы не вспомнила сейчас про Илью Зурабовича, то так бы и ушла. Он тебя ждет! Просил меня позвать тебя. Зайди к нему!
Девушки обнялись на прощание. Кира проводила Светлану до холла, а затем отправилась в кабинет доктора, уверенная в том, что Илья Зурабович собирается сообщить ей дату домашнего ужина.
Но когда она вошла в кабинет, застала доктора нервно ходящим от стены к стене.
– Присядь, – кивнул девушке Илья Зурабович.
– Что-то случилось? – встревожилась Кира.
– Случилось, – ответил он, не прекращая своего мельтешения. Кира после его рассказа знала, откуда у него взялась эта привычка – в моменты тревог, переживаний и размышлений ходить. Но сейчас доктор не просто ходил – он чуть ли не бегал по кабинету. Три шага от стола к противоположной стене. Три обратно. Три – опять от стола к стене. И опять. Бесконечное и бессмысленное количество шагов в полном молчании, нарушаемом только громким сопением Ильи Зурабовича и стуком подметок.
– Доктор, остановитесь, пожалуйста, – тихо попросила Кира, не выдержав. – И скажите наконец, что случилось.
Удивительно, но Илья Зурабович послушался ее и замер посреди кабинета. А затем прямо, без всяких предисловий спросил:
– Тебе знакомо имя «Элеонора»?
– Нет, – удивленно ответила Кира.
– И никаких ассоциаций не вызывает?
– Тоже нет.
– А фамилия «Новоселова» тебе о чем-нибудь говорит?
Кира пожала плечами и осторожно спросила, в чем дело.
– В том, девочка, что Элеонора Новоселова – это твои имя и фамилия. Тебя так звали.
Сердце Киры пропустило удар, замерло, а затем заколотилось часто-часто, как после пробежки. Оглушенная новостью, девушка не сразу поняла, почему доктор смотрит на нее с сожалением и сочувствием. И почему, говоря об имени и фамилии, употребил прошедшее время.
– Но… Но почему «звали»? – наконец спохватилась она.
– Потому, девочка, что ты умерла.
Глава 5
Эля
– Так вот, Элечка, – рассказывал Валерий Витальевич, энергично щелкая секатором и удаляя отмершие ветви. – Дихотомический тип ветвления, когда точки роста просто раздваиваются, свойствен низшим растениям – водорослям, лишайникам. А вот с появлением первых побегов и почек появилось уже моноподиальное ветвление. Это когда у растения одна верхушечная почка всю жизнь господствует. И она тянется вверх – стройное, осанистое. Ну-ка, у кого такой тип ветвления, а?
– У сосны, – ответила Эля с улыбкой, собирая руками в тряпичных перчатках упавшие на землю ветви и складывая их в большой мусорный мешок. Она в очередной раз удивлялась, откуда у пребывающего в преклонных годах Валерия Витальевича столько энергии: несмотря на свое незавидное положение, он продолжал ухаживать за небольшим палисадником под окнами. А может, именно в уходе за растениями старик и черпал живительные силы? Особенно любил Валерий Витальевич сирень, беззастенчиво заглядывающую в окна на первом этаже. Даже не просто любил, а обожал и звал ласково «голубушкой». Эля только могла представить, какая восхитительная картина открывается из окна и какими упоительными ароматами наполняется квартира во время майского цветения. И как приятно теплыми спокойными вечерами пить душистый чай, глядя на улицу сквозь сиреневый тюль, слушать воробьиное чириканье и думать мысли, легкие и воздушные, как зефир, не отягченные проблемами. Доживут ли они с Тихоном на этой квартире до мая, чтобы полностью вкусить счастья этой пасторальной картины? «Пойдем-ка поухаживаем сегодня за моей голубушкой!» – сказал Валерий Витальевич сегодня утром после того, как Эля отвела Тихона в сад. И девушка, думая о пропитанных сиреневым ароматом майских вечерах, быстро собрала все необходимое для садовых работ и помогла старику спуститься в палисадник.
Погода устоялась ветреная и сухая. Размокшая под недавними дождями, земля успела впитать влагу без остатка. Но, как знать, может, уже завтра с неба вновь зачастят дожди, и тогда уже до поздней весны Валерий Витальевич не сможет отвести душу в своем любимом палисаднике. О растениях он готов был рассказывать часами. Эля уже знала, что когда-то в молодости Валерий Витальевич работал городским озеленителем и из множества профессий, в которых ему довелось поработать, эта казалась ему лучшей.
– Правильно, девочка, у сосны! – обрадованно воскликнул старик и критическим взглядом оглядел одну из ветвей. Осенью сирень не обрезают, пояснил он во время утренних сборов. Но срезать отмершие или поврежденные ветви не помешает, чтобы облегчить кустарнику зимовку под снежными шапками. Этим они и занимались уже второй час: Валерий Витальевич срезал забракованные ветви там, где мог дотянуться, Эля собирала их и относила в мешок.
– Потому они, сосны, такие стройные и высокие. А вот если почка окажется повреждена, то, увы, дерево утратит свой привычный габитус. Срежь, пожалуйста, вон ту ветку, я не дотягиваюсь… Ага, умница! Еще вот тут подрежь. И закончим.
